словами и ни разу не повторилась.
— Бес пытается испортить оболочку. Ему кажется, проблема в вашей коже, что именно она не пускает его в мир. На самом деле его держит воля. Когда вы срываетесь, самоконтроля становится меньше.
Вроде как, удалось не сбиться на покровительственный тон. И поза — сидя на краешке неудобного стула — не нарушала субординацию.
— Что-то можно сделать? — Притихла Анна Викторовна.
— Можно, — под ее пристальным взглядом я достал упаковку со спиртовой салфеткой и стерильную иголку. Протер себе безымянный палец левой руки, надколол подушечку, дождался, пока наберется капля крови и предложил женщине напротив. — Примите, как лекарство.
— Вот уж нет.
— Сейчас рана засохнет, а второй раз мне себя жалко.
— Сначала справку принесешь из «кожвена». И я еще подумаю.
Я прижал ранку салфеткой:
— Скоро бес догадается и станет атаковать не кожу, а разум. Ему надо напомнить, кто запечатал его в это тело.
— То есть, чужая кровь не подойдет? — Сделала вывод Анна Викторовна.
— Вы же не вампир, — недоуменно пожал я плечами. — Вам нужно испугать, а не задобрить.
— Сволочь ты, Миша. — Уже устало произнесла подполковник, подытоживая недавний разнос.
Кто ж знал, что у майора язык без костей… Вроде, пронесло — по второму кругу орать не будет, не тот характер.
— Но сволочь полезная, — заодно напомнил я. — У меня уже четыре подписи за октябрь.
— Вчера же было три? — Без особого интереса уточнила она.
Собственно, вчера все равно пришлось с ней объясняться — майор без ее личного визита отпускать меня не желал. Там-то три «подписи» и прозвучали в качестве аргумента защитить и поддержать ценного сотрудника.
— В метро припадочного заметил — паренек на полу валялся и пену изо рта пускал. Шарф сбился, на шее — наклейка с татушкой «Инты». Кто-то наловчился очень качественные делать, возьмите на заметку. Пришлось снимать, чтобы парень не помер.
— Ножом, с кожей? — Выдохнула шеф с отзвуком начинающейся мигрени.
— Ага, лезвием канцелярского ножа. — Бодро отрапортовал я. — Тату уже проросла, ее только с кожей и срезать… В общем, все руки в крови, он же еще брыкается… — Недовольно оглядел я мелкие темные пятнышки на рукавах студенческого костюма. — Потом, понятно, свидетели меня скрутили и держали до прихода полиции.
— Полиция попинала? — Отчего-то с надеждой уточнила та.
— Еще как, — невольно пошевелил я левой рукой и скривился от прострелившей боли. — Зато потом разобрались и галочку поставили.
— То есть, я отомщена. — Впервые улыбнулась Анна Викторовна.
— Надеюсь, вы ощущаете это в достаточной мере, чтобы посодействовать мне в другом вопросе, — изобразил я вежливую улыбку.
— Что на этот раз?
— Анна Викторовна, меня из общаги выселили и куртку в метро порвали.
— Сочувствую. Сочувствую. Не задерживаю. — Указала подполковник глазами на дверь.
— Мне бы где-то переночевать.
Эту ночь кое-как поспал в полиции — кроме поставленной «галочки» мне разрешили подремать в комнате отдыха. Но сон там сильно так себе — постоянно шум, дверь хлопает… Повторять я бы не стал — опять же, ребра жалко…
— Тебе Павел Александрович СИЗО предлагал.
— Анна Викторовна, ваш самый эффективный сотрудник будет вынужден бомжевать. — С укоризной отметил я.
— Ты — студент-недоучка на поруках с условным сроком, — прочеканила она. — Во-от такое крошечное расстояние тебя отделяет от восьми лет за решеткой! И ты тащишь в общагу запрещенную литературу! А я должна жилье теперь тебе искать⁈
— Я же за советом, как к старшему по званию, — примирительно поднял я ладони, — а не ворую и не пустующие квартиры вскрываю. Откажете — так и ладно. Будет, что сказать судье: мол, не по своей воле вновь встал на кривую дорожку…
— Бесишь ты меня. — Выдохнула шеф искренне.
— А мне вот для вас даже крови не жалко, — с укоризной покачал я головой.
— Денег совсем нет? — Скептически смотрела она на меня.
— В метро потерялись, — мрачно констатировал я суровую реальность. — Во время хороших дел.
— Линейный отдел?
— Не, там доброхоты из толпы. Сначала стянули с меня куртку, потом искали и отряхивали, потом возвращали. Человек двадцать подозреваемых, и у всех лица честные.
— Документы тоже?
— Только деньги, — отрицательно покачал я головой. — Документы в кармане пиджака, — похлопал я по месту напротив сердца.
— А деньги почему не там?
— Далеко тянуться. — Пожал я плечами.
— Теперь-то, конечно, недалеко… — постучала она взятым со стола карандашом по столу. — Это карма, Михаил. Веришь в карму?
— Конечно. Как только хорошие дела делаю, вечно какая-то гадость происходит, — посмотрел я в зарешеченное окно.
Анна Викторовна отвела взгляд на столешницу.
— Ладно. Вот тебе адрес, — задумавшись, черкнула она в блокноте пару строчек и вырвала из блокнота листок. — Пару дней переночуешь, дальше сам ищи. Вот тебе деньги, — легли поверх бумаги две пятитысячные. — В первую очередь делаешь справку из кожвена. Остальное на куртку. До копейки отработаешь.
На листочке с адресом было строгое и дважды подчеркнутое «звонить до приезда!»; номер телефона прилагался.
— Благодарствую. — Мигом забрал я царский подарок. — И насчет отработки — не сомневайтесь. Если вам, барыня, на кого порчу надо будет наложить, вы только…
— Вон из кабинета!
— А вот и бес проявился, — с серьезным лицом кивнул я, откинув шутовской тон.
Анна Викторовна вновь схватилась за шею, но другой рукой все равно указала на дверь.
Зато не вспомнила про срезанную «татушку». Это хорошо — вещь недешевая, полезная. Студенты в основном «Интеллект» покупают — с ней к любому экзамену за ночь вполне можно подготовиться. Хотя бы на трояк, но можно. «Сила» тоже востребована — культуристы с ними берут рекордные веса, растят «мышцу».
Продавцы всегда говорят, что татушку надо вовремя снять и сжечь. Честно предупреждают — часть «выученного» и «накаченного» уйдет вместе с тату в огонь. Но как им описать то чувство, когда человек, сняв тату, понимает, что он внезапно ослаб или поглупел? В общем, не всякому удается легко «перестать быть умным» или сильным, ловким, выносливым… Вот и врастает эта гадость, начинает человека жрать.
Тату запрещены — создание, распространение, использование. Наркотики в стране, впрочем, тоже запрещены — но как-то меньше рекламы на стенах не становится… Продается оно, понятно, не как оккультная штука — разве что для антуража. Люди думают, что это просто очередная условно-полезная химия — с сильными побочками, которые они-то уж точно преодолеют. Витаминки даже пьют для иммунитета, ага…
Задумавшись, незаметно для себя прошел через несколько постов внутри здания к гардеробам. Пропуск — вон он, на груди прицеплен, только на выходе и заберут.
Поменял номерок на пакет с рваной курткой — то, что от нее осталось, даже на вешалку было вешать неловко. И чуть было
