нет.
— Ладно. Всё равно это не в моей компетенции. Пусть капитан разбирается, что с вами делать. Вперёд. Руки не опускать. — Солдат зашёл к нам за спины, и говоря куда идти, пошёл за нами.
Мы, продолжая держать руки поднятыми, следовали его указаниям. Через какое-то время, дойдя до большого здания, где в мирное время располагалось управление портом, мы увидели большое скопление народа. Кого тут только не было. Бегала ребятня, стояли группки подростков, кто-то играл, кто-то стоял и разговаривал со своими друзьями, кто-то куда-то шёл. Все в разных одеждах, солдаты в своей форме, моряки в своей, гражданские в обычных рубашках, хотя попались несколько парней в каком-то тряпье. Жизнь кипела.
— Вперёд. Не останавливаться. — Приказал наш проводник.
Мы зашли в главный вход. В этот момент, все кто был на улице смотрели на нас. Каждый думал своим долгом остановиться и кинуть взгляд в нашу сторону. Понимаю вас, сам бы так себя вёл. Вскоре мы поднялись на самый верхний этаж и зашли в один из кабинетов. Оглянувшись по сторонам, увидел стандартную офисную мебель. Типичный кабинет директора. Шкафы, стол посреди помещения, сам начальник, сидящий за ним. Этот человек всем своим видом выражал полную уверенность. Плечи расправлены, на лице не дрогнуло ни одного мускула, когда мы вошли.
— Это кто? — Спросил он.
— Разрешите, сэр. Пару десятков минут назад эти четверо вышли к нашему восточному КПП. Говорят, что с научного судна, которое стоит на якоре недалеко отсюда, вам докладывали про него. Говорят, что до войны у них был контракт на заправку в этом порту, и они пришли за топливом, но их капитан отправил сперва всё здесь разведать.
— Можешь быть свободен.
— Есть, сэр. — Солдат козырнул и развернувшись, скрылся за дверью, осторожно её прикрыв.
— Итак. Рассказывайте, кто вы. Кто у вас главный.
— Я. — Все мои друзья переглянулись, всё равно вы их языка не знаете, так что говорить мне. — Основное вы уже знаете. Мы с научного судна, "Академик Муравьёв". До ядерного удара мы находились в рейсе, работали с наукой, испытывали новое оборудование, извините, какое, говорить не буду. После войны, мы получили от наших работодателей приказ заканчивать работу и возвращаться в порт приписки, ибо они сами эвакуируются, и мы им больше не нужны. Наш капитан решил сперва зайти сюда и заправиться, ибо топливо нам понадобится, неизвестно, что нас ждёт на нашем пути домой. Всё равно с этим местом был заключён контракт на топливо, поэтому мы и пришли сюда. Но, нам было неизвестно, что здесь произошло после ядерной бомбардировки, поэтому сперва на берег высадились мы, всё разведать и вернуться доложить, стоит ли причаливать судну или нет.
— Я вас понял. — Ответил местный командир и замолчал.
Мы стояли и ждали продолжения, но его всё не было. Наш собеседник просто сидел и смотрел на нас. В его глазах не представлялось возможности что-то прочитать. Казалось, что это манекен сидит, хотя стеклянности во взгляде совершенно не наблюдалось. Так прошло наверное минут пять, а может больше. С каждой секундой тревога в наших сознаниях нарастала всё сильнее, было непонятно, чего ждать. И вот, спустя столько времени мы услышали продолжение.
— Можете быть свободны. Мы решим что с вами делать. Выходите на улицу и обратитесь к дежурному. Скажите, что от меня, он вас направит в ваши комнаты. Там вы будете ждать нашего ответа. Я вас больше не задерживаю. — После этих слов наш собеседник замолчал и опять стал смотреть тем самым безучастным взглядом.
Нас требовалось долго упрашивать. Хотелось поскорее убраться от такого человека, чтобы не видеть его странных глаз, одновременно ничего не выражающих и совершенно живых.
Быстро спустившись, нашли дежурного, тоже молодого парня в военной форме, и поведали ему то что сказал нам его командир. Ни слова не говоря, он махнул рукой, призывая следовать за ним. Мы так и сделали. Через какое-то время нас привели к ещё одному зданию, оно имело меньшие размеры и похоже раньше выполняло функцию рабочего общежития. Зайдя внутрь и поднявшись на нужный этаж, нам предстал длинный коридор и по всей его длине, слева и справа виднелись двери. Наш провожатый довёл нас до двери в середине коридора и открыл её. Молча зайдя, мы увидели относительно просторную комнату. Мне в своё время и в похуже условиях приходилось жить. Напротив двери, в стене, имелось окно с занавеской, глянув туда, увидел другие портовые здания, а за ними причал с судами. Справа стоял большой диван, рядом с ним такой же не маленький стол, напротив шкаф, плоский телевизор на тумбочке и холодильник в углу рядом с дверью. Всё было новенькое, явно тут люди либо вообще не жили, либо очень мало времени. Ну что ж, придётся ждать. Я уселся, хотелось расслабить ноги.
— Что думаете? — Спросил Эльдар.
Все остальные разбрелись по комнате. Один матрос открыл шкаф, другой холодильник, а мой друг остался стоять около двери.
— Да что думать. Ждать надо. Другого выхода нет. — Ответил я. — Тут явно формируется община. Видимо люди спасались из ближайших городов, искали убежище. У причала стоит военный корабль, здесь повсюду вояки. Видимо военные моряки взяли власть. Тот солдат говорил, что главный у них капитан. Видел, когда мы с ним говорили, на нём тоже форма, и притом военно-морская. И поэтому что-то мне кажется, что скорее всего не разрешат они нам забрать топливо, оно им нужнее и в этом их можно понять, я бы тоже в первую очередь заботился о своих, а не о непонятных чужаках, да ещё впридачу возможных врагах.
— Но мы же им ничего не сделали. — Проговорил матрос, который копался в холодильнике. К сожалению для него, там оказалось пусто, но как ни странно, электричество имелось, лампочка внутри горела.
— И что? Мы для них враги. Они всех нас ассоциируют со страной, которая на них напала. Как их пропаганда говорит? Мы хотели отнять у них море, мы враги, мы варвары которых надо уничтожить, чтобы больше такого не повторилось. Поэтому они и видят в нас врагов. И кстати, я и в этом могу их понять. Как бы ты размышлял, если бы их судно пришло в твой город и люди с него стали бы просить топливо?
— Точно бы не доверял им.
— Вот. Это кстати вообще хороший способ понять другого человека, примерить на себя обстоятельства, вынудившие его что-то сделать. Это ни в коем случае не оправдание, но по крайней мере таким образом можно понять, а значит можно спокойно, без обиды решить
