Чего-то подобного она от него ожидала. И совсем не думала, что так скоро он будет стоять перед ней изуродованной тенью себя прежнего. Десяток лет назад он был хорош ровно настолько, чтобы быть достойным лучшей судьбы.
— Посмотри на меня, — приказала Гилота.
Когда мужчина наконец-то поднял взгляд, глаза у него оказались выцветшие и пустые, как стекляшки. Гилота размотала грязную повязку на его предплечье и осмотрела глубокую рваную рану.
— Что с рукой?
Молчание.
Гилота посмотрела ему в лицо и подумала, способен ли он вообще говорить. Наверное, прежним хозяевам не было до этого дела. Язык у мужчины был на месте, но если беда случилась с горлом… Сложно, слишком сложно. Нужно начинать с простых и очевидных вещей.
— Рана выглядит плохо. Иди за мной, я промою и перевяжу. Остальным займёмся позже.
Она открыла небольшую дверцу, почти скрытую за широким стеллажом. Обернулась и замерла от изумления.
Мужчина стоял у края её рабочего стола, обеими ладонями сжимая ланцет, который прежде валялся среди бумаг. Встретив её взгляд, он отступил на шаг, выставив перед собой это жалкое оружие.
— Зачем, Томас? — сказала Гилота. — Это изношенный инструмент, его затачивали столько раз, что лезвие истончилось. Я резала им бумагу. Если ты вдруг решил, что…
Договорить она не успела, потому что мужчина сделал ещё шаг назад, а потом, неловко развернув руки, вонзил лезвие себе в горло.
Часть 4
Сейчас
Ближе к вечеру пришла Иса. Сидя в кресле с очередной книгой в руках, Гилота услышала, как поворачивается ключ в замке, по коридору простучали быстрые шаги, хлопнула дверь крошечной кухоньки. Когда Иса зашла в лабораторию, поверх чёрного платья уже был повязан передник, а волосы собраны косынкой.
— Добрый вечер, матушка, — поздоровалась она звонким голосом и отвесила короткий поклон.
Гилота рассеянно кивнула.
— У вас больной, матушка? — спросила Иса, подразумевая, наверняка, размазанную по полу кровь.
Гилота снова кивнула и вернулась к чтению. Этому занятию она отдала большую часть дня, угловатые буквы языка хорнэ уже расплывались перед глазами, стекали со страницы богато иллюстрированного увража. В голове медленно заваривалась похлёбка. Источники то подтверждали, то опровергали утверждения друг друга, и ни одна книга не вносила ясности в главный вопрос — как случается, чтобы колдун стал беспомощнее простого человека?
Раньше Гилоте казалось, что у неё отличная библиотека. Она собирала её почти столетие, и, чувствуя, как всё катится проклятому псу под хвост, вывезла самые ценные фолианты и спрятала так, чтобы вновь вернуться к ним в новом цикле. С книгами хранилась и крупная сумма «подъемных», но теперь дело было не в монетах, давно истраченных на аренду дома, а в знаниях. Она точно сформулировала вопрос, но ответа не нашла нигде. Такое было с ней считанное число раз. Причём, считанное по пальцам одной руки.
Где-то на заднем плане слышалась деловитая возня. Иса перемывала колбы, протирала скопившуюся пыль со стола и полок, подметала пол, скоблила и мыла рассохшиеся половицы, затупившимся ножиком убирая из щелей в досках свежую кровь, которую Гилота не замыла днём. Бегала по комнатам с тряпками, лоханями, звякающими на подносах прокипячёнными инструментами. Гилота давно научилась не обращать внимания на чужие дела, даже если уже ненужные книги вынимают прямо у неё из-под рук, чтобы вернуть на полку. И рывком вернулась от пожелтевших страниц к реальному миру, краем глаза заметив нежелательное движение.
— Не ходи туда, Иса, — сказала Гилота.
Девочка замерла, уже положив ладонь на ручку чуть приоткрытой двери.
— Вы сами говорили, матушка, что если оставите в доме кого хворого, то приглядывать по бытовому за ним мне, — обиженно сказала Иса, приглаживая подол посеревшего от времени передника. — Так я только одним глазочком, не надо ли воды принести или замыть чего.
Ей было интересно, Гилота отлично это понимала. Без любознательности и желания сунуть нос не в своё дело сложно стать ученицей ведуньи.
— С этим я управлюсь сама до времени.
Иса кивнула и отступила от двери, но лицо у неё осталось озабоченное.
— Есть что сказать, говори, — сказала Гилота.
Помедлив, Иса достала из кармана передника нечто, завёрнутое в тряпку и показала наставнице. Это был обгоревший, пропитавшийся кровью невольничий ошейник. Гилота поняла, что совсем забыла о нём, хоть у неё и было подходящее оправдание — когда занимаешься срочным спасением чьего-то существа, о мелочах думать некогда.
— Под столом валялся, — пояснила Иса.
— Брось в печь и проследи, чтобы сгорел до пепла.
Девочка заспешила из комнаты, вернулась лишь спустя четверть часа, и когда открыла дверь, из коридора в комнату пахнуло горелым. В руках у девочки была полная корзина самых дешёвых яблок. Проводив её взглядом, Гилота тяжело вздохнула. Отложила книгу и поднялась из кресла.
— Ладно, взглянем, что ты усвоила в этот раз.
Иса освободила один конец стола, уселась и выложила перед собой первое яблоко.
Четыре яблока спустя Гилота раздражённо отряхнула с подола платья ошмётки мякоти и вздохнула тяжелее прежнего. С сожалением вспомнила, что так и не завела привычку после каждого неудачного подхода бить ученицу прутом по пальцам. Действенность этого метода воспитания оставалась под сомнением. Но, по крайней мере, она испытала бы удовольствие от процесса.
— Сосредоточься, девочка, и выбрось из головы всё лишнее, иначе ты так и не продвинешься дальше изготовления сырья для яблочного варенья.
Иса сосредоточилась, взмахнула руками и взорвала пятое яблоко. Гилота достала из корзины шестое, положила перед собой и выполнила необходимый пасс медленно, чтобы ученица могла снова всё рассмотреть. Поначалу с яблоком не случилось ничего странного. Потом оно зашипело и покрылось дрожащими пузырями, вверх потянулась струйка пара. Кожура лопнула, и кипящий сок растёкся по столешнице.
— Медленное нагревание изнутри, видишь?
Иса хмуро кивнула. И неожиданно спросила:
— Матушка, неужели кто-то заплатил вам за лечение раба?
Гилота усмехнулась. Вот, значит, что всё время крутилось у девочки в голове, не давая взяться за работу всерьёз.
— Боюсь, это моя собственная щедрость. Потому что раб тоже мой, я купила его сегодня
