я не очень в курсе, как там и что… ну, что делать, кому кланяться…
— Это ничего, — поддержала его благое устремление Надя. — Первое время просто смотри, что другие делают, и повторяй, а постепенно освоишься.
Костя закивал ей с улыбкой:
— Вячеслав Дмитрич мне так же сказал. Дело нехитрое, думаю, справлюсь.
Сразу после ухода гостя родители неожиданно начали препираться:
— Что я говорил? — бодро заявил папа. — Отличный парень!
— Отличный? — недовольно переспросила мама. — Да он же на три года Нади младше, а по образованию — на все семь! О чём с ним разговаривать? О кирпичах, что ли?
— Да хоть бы и о кирпичах! Уж всяко он лучше малахольного этого твоего Толика, — возразил папа. — Тот, может, и учёный, да рта не раскрывает, пока мать ему ложку с кашей не поднесёт.
— Толик инженер, интеллигент, верующий к тому же. Встанет на ноги финансово в ближайшее время и отлепится от матери.
Папа замотал головой:
— Нет, не отлепится! У него от неё не финансовая зависимость, а всем его тощим человеческим существом. Он вообще не отдельное существо, а придаток к ней — она его таким вырастила. Я не осуждаю, растила как могла, то отца ответственность — в воспитании сына участие принимать. Но он по морям мотался, да там и кончился. Но итог один — в мужья это чучело не годится. По крайней мере, моей дочери. То ли дело Костя — за ним как за каменной стеной, и возраст тут не помеха.
— Вот именно, — кивнула мама, — стена и есть. И разговаривать тоже со стеной.
Папа поморщился:
— Что ты заладила? Разговаривать-разговаривать… можно подумать, супруги только тем и занимаются, что беседы беседуют.
— Как же без разговоров? — всплеснула руками мама. — А как ещё людям достигать единства, если не открывать друг другу душу?…
— Мам, пап, — дождавшись короткой паузы в их перепалке, Надя смогла вставить слово: — Зачем вы спорите? Толик мне действительно не подходил, и это уже дело прошлое. Может, и Костя не подойдёт — я пока не знаю. Но мне кажется, это я должна решать сама, только мне с ним надо сначала поближе познакомиться.
— Вот это правильно! — крякнул папа.
Мама покачала головой:
— Мне кажется, ты с ним только время потеряешь. Но смотри сама. Нравится — встречайся.
Папа потом ещё пришёл к Наде в комнату и принялся уверять её, что такой молодой муж — это настоящее сокровище, что из него можно слепить всё, что ей нужно в деталях, а база: сила и ответственность — у Кости уже есть. Что он толковый, сообразительный и при этом добрый парень. И что немаловажно — ведёт абсолютно здоровый образ жизни. Надя заверила папу, что всё это она обязательно учтёт, но окончательное решение примет сердцем.
Глава 6. Свидание с Костей
Костя опоздал на службу. С его габаритами (которые, надо признаться, Наде нравились), протискивание через толпу напоминало ход ледокола в Северном Ледовитом океане, и вызывало возмущение среди прихожан.
— Простите! — пробасил он с широкой улыбкой Наде, остановившись возле неё. — Я ничего важного не пропустил?
Надя поджала губы, чтобы не улыбаться (нельзя же поощрять Костину непунктуальность!), и неопределённо качнула головой. На самом деле, конечно, пропустил: в Божественной Литургии нет неважных частей, а мешать другим верующим сосредотачиваться на молитве — и вовсе дурной тон. Но и начинать отношения с нравоучений не стоит, тем более что парень делает первые шаги в религиозной жизни, и сейчас важно не отпугнуть его от церкви.
Несмотря на массивность его фигуры, Косте, кажется, тяжеловато было стоять неподвижно два часа подряд: он постоянно переминался с ноги на ногу и поводил мощными плечами, порой задевая Надю и других прихожан. А потом, склонившись к самому ушку, извинялся горячим и щекотным шёпотом. В такие моменты Надя понимала, что Костя — просто большой (по физическому размеру) ребёнок. Мама права, вряд ли он готов к тому, чтобы строить семейную жизнь, но Надя всё же решила не рубить с плеча, хотя бы из уважения к отцу.
— Ну что, как впечатления? — спросил папа, когда служба закончилась целованием креста и Надя с Костей вышли на улицу.
— Странно, — признался молодой человек. — Всё непривычно: долго стоять, дым этот пахучий, да и толпа…
— Не то что летом на набережной, да? — подколол его папа. — Всё то же самое, только вместо ладана — запах шашлыков…
Костя смущённо улыбнулся:
— Это для меня пока тоже непривычно.
Они выпили чаю в беседке, а потом Надя засобиралась на кружок Евангельских чтений. Это было последнее дело в храме — и можно будет поехать домой пообедать, а потом к детям в больницу. И пробыть там часов до четырёх…
— Признаться, я думал, что вы с Костей сходите погулять на набережную, — сказал папа.
Надя вопросительно взглянула на молодого человека, тот с готовностью кивнул. Надя нахмурилась:
— Вообще-то, это очень важно для меня — библейский кружок. Может, сходишь со мной? — добавила она с сомнением, но Костя и тут согласился. Похоже, этот парень из тех, кто всегда говорит «Да».
Однако на чтении и обсуждении Евангелия от Луки Костя откровенно скучал, а примерно через сорок минут, оглянувшись на своего соседа по парте, Надя обнаружила, что он… спит! Младенческим сном. Она осторожно потормошила его, но усилия её оказались тщетны. Надя решила оставить его в покое, и только когда все поднялись для молитвы Богородице, толкнула посильнее. Костя вздрогнул так, что парта чуть не перевернулась, и громогласно рыкнул, перепугав других прихожан. Наде от стыда за него хотелось провалиться сквозь землю. Но отказать Косте в прогулке по набережной она не смогла: папа смотрел на неё с таким настоятельным и одновременно просительным выражением лица…
Всё, однако, оказалось не так уж плохо. Костя, может, и не имел хорошего образования, зато у него в запасе оказалась тысяча и одна забавная история про армию. Каким-то он сам стал свидетелем, какие-то ему рассказывали другие военнослужащие.
— Про «дурацкие» задания в армии все слышали, типа, заставляют делать всякую ненужную фигню. Но на самом деле, у этого бывает логичное объяснение. Вот, как-то наше отделение сержант заставил рыть траншею прямо у штаба, начиная от флагштока. Взяли лопаты, начали копать. А он говорит: не торопитесь, давайте помедленнее. Ну, мы замедлились. А где-то через час говорит: закапывайте обратно. Закопали, построились, а он и говорит… Как думаешь, что? Ну, зачем всё это было?
Надя предположила:
— В православии это называется послушанием. Ну а в армии субординацией, наверное…
— Ага,
