вас так будет лучше видно.
Макс присел на край кровати.
— Сразу хочу попросить у вас прощения за прошлый вечер, я был так груб и бестактен по отношению к вам, да и к Оливии, что мне прямо стыдно. На меня тогда будто что-то нашло: сам себя узнавал с трудом. Наверное, старею. Или деградирую. Не находите?
Макс с недоумением посмотрел на Рэнделла. Казалось, перед ним лежал совсем не тот, прежний Рэнделл — злой, раздражительный, беззащитный, вызывающий только отвращение. Перед ним лежал полный ясного ума и сознания, не лишенный остроумия человек. Вероятно, такой, какого любила Оливия — настоящий Рэнделл.
— Ну что вы, доктор Рэнделл, — сказал Макс. — О какой деградации может идти речь? Вы еще достаточно сильны и жизнеспособны, чтобы списывать себя.
— Вы находите?
— Я вижу это по вам.
— Хм, — доктор Рэнделл самодовольно улыбнулся. Слова Макса, видно, пришлись ему по душе. — Доктор Котмен, — продолжил Рэнделл, — я хотел бы узнать побольше о вас и вашей работе в клинике, вы же практикуете у доктора Макферсона, не так ли? Там когда-то практиковал и я, до тех пор, пока не произошла эта нелепая трагедия. Расскажите мне о себе.
— Давайте для начала я осмотрю вас, доктор Рэнделл, а в процессе осмотра мы с вами и побеседуем.
— Хорошо, доктор Котмен, не возражаю.
Макс выудил из своего небольшого черного кейса стетоскоп и тонометр, послушал легкие пациента, измерил ему давление, осмотрел гортань и зрачки.
— Вас ничего не беспокоит, доктор Рэнделл?
— Так вроде ничего, никаких пока побочных отклонений.
— И все же, если вы не возражаете, я хотел бы получить от вас некоторые анализы. Сами понимаете, судить по внешнему виду…
— Понимаю, понимаю, доктор Котмен, — перебил его Рэнделл. — Поэтому ничего не имею против. Моя сиделка доставит вам все необходимое в клинику. Итак, Макс, — можно мне так вас называть? — как вы оказались в наших краях?
Макс без утайки рассказал Рэнделлу, как он очутился в Пенсильвании, как попал в клинику, как в домашние врачи. Рэнделл слушал с интересом, изредка перебивая Макса какими-нибудь вопросом. Так за разговором прошло около получаса. Их беседу прервала миссис Рэнделл, неожиданно появившаяся в дверях:
— Рик, — сказала она, — доктору Котмену, наверное, пора. Да и тебе время принимать лекарства.
Макс поднялся.
— Ох, простите, за этими разговорами я совсем забылся. Миссис Оливия права: мы лучше поговорим в другой раз. Я приду в понедельник. Нет, во вторник — в понедельник у меня допоздна работа.
Но доктор Рэнделл будто и не понял намерений Макса уйти, он внезапно вспылил и набросился на жену:
— Я не просил тебя вмешиваться в нашу беседу, Оливия. Мы еще не закончили с доктором Котменом. Выйди и закрой, пожалуйста, за собою дверь: лекарства можно принять и позже, так ведь, доктор Котмен?
Макс недоуменно посмотрел сначала на доктора Рэнделла, потом на его жену. Для него оказалось полной неожиданностью такой резкий переход доктора Рэнделла от учтивого разговора с ним до неприкрытой грубости в отношении своей жены. Неужели он совсем не понимает, что ставит в неловкое положение не только Макса, но и Оливию? Ведь по ней видно, что она в смятении.
Макс захотел в этой ситуации хоть как-то поддержать Оливию. Он сказал:
— Прошу прощения, мистер Рэнделл, но я на самом деле, чувствую, что утомил вас. Излишнее волнение вам сейчас, как мне кажется, ни к чему. Мы лучше договорим в следующий раз, тогда и вы мне расскажите о своей жизни. Я приду, как уже сказал, во вторник.
Но Рэнделл как и не слышал, снова обратился к Максу:
— Может, выпьете чашечку кофе?
— Нет, спасибо, доктор Рэнделл, в другой раз. Уже темнеет, поеду домой.
— У вас семья, доктор Котмен? — чувствовалось, что он все не хотел отпускать Макса. Даже голос его потеплел.
— Нет, доктор Рэнделл, я разведен, — ответил ему Макс. — А детей у нас с прежней женой не было. Но это вам вряд ли интересно. Примите лекарство и отдыхайте. До скорой встречи.
Макс был тверд. Доктор Рэнделл потемнел, не желая принимать очевидного, демонстративно отвернулся от него к окну и не проронил в ответ ни слова. Максу больше ничего не оставалось, как выйти. За ним последовала и миссис Рэнделл.
— Сегодня доктор Рэнделл, выглядит бодрее, — сказал ей Макс в коридоре.
— Да, видно, лечение идет ему на пользу, — с некоторой долей сарказма произнесла чуть погодя миссис Рэнделл.
Макс не знал, как реагировать на ее тон. Пытаясь отогнать недобрые мысли, спросил:
— Где можно ополоснуть руки?
— Здесь, — она указала ему слабым взмахом руки на дверь слева.
Максу захотелось хоть как-нибудь поддержать эту, несомненно, несчастную женщину.
— Прошу прощения, что стал невольным свидетелем вашей ссоры, — сказал он чуть погодя.
Миссис Рэнделл посмотрела на него с благодарностью.
— Это не ссора, доктор Котмен, а самая натуральная провокация. Вы совсем не знаете Рика. Он — невыносимый человек. Всегда, всю жизнь он подминал под себя людей, чтобы только досадить мне.
— Не понимаю, миссис Рэнделл.
— А вы поговорите с ним, поговорите.
Оливия замолчала. Макс почувствовал себя не в своей тарелке от невозможности охватить всего сразу, ему нужно было как-то разобраться со всем. Макс заторопился в ванную комнату. Миссис Рэнделл пошла за ним.
«Что же у них тут в действительности происходит? — подумал Макс, намыливая руки. — И какую роль играю в этом я? Катализатора или громоотвода?»
Макс поднял глаза. В зеркале, висевшем над раковиной, он увидел, что Оливия смотрит на него, задумавшись. Неожиданно их взгляды встретились. Оливия отвернулась. Макс закрыл кран, стряхнул оставшиеся капли воды.
— Вы чем-то встревожены, миссис Рэнделл? — спросил напрямик.
Оливия чуть не расплакалась:
— Я даже не понимаю: сегодня Рик какой-то не такой. С утра веселый, игривый, постоянно шутит.
— Что ж в этом плохого?
— Он никогда таким не был. Он что-то задумал, я уверена.
Максу только этого не хватало.
— Оливия, мне кажется, вам просто
