и я почувствовала, как недавние страхи покидают мое сердце.
— Для меня важно услышать ответ.
— Мне не понадобится наложница. Мой брат не завел наследников в браке, но у него есть незаконнорожденный сын. Мы с тобой воспитаем его, согласна? Кому какая разница, чей он, если он будет обладать Морским Штормом!
Я застыла с открытым ртом, не в силах переварить услышанное. Да, я любила Ярогнева, хотела стать его женой, но, чтобы так…
— Подумай об этом, Элиф. Или все-таки придется пересилить себя! — сказал он с шуточным вздохом, за что получил от меня кулаком в плечо.
Думая об этом сейчас, сидя в экипаже, я закусила щеку, чтобы сдержать безумную улыбку. После того разговора мы с Ярогневом долго не могли разорвать поцелуй, и отстранились друг от друга, только когда в палату вернулся Клеверов. Целитель посмотрел на мои раскрасневшиеся щеки, на напряженное тело Ярогнева, чего не могла скрыть прикрывающая его ткань, и после попыток сдержаться бурно расхохотался. Меня тут же отослали к себе, а Ярогнев получил от него выволочку. Больше нас наедине не оставляли.
Следующей значимой новостью во время моего пребывания на севере стала официальная помолвка дочери правителя Касии Беатрис с Матвеем Ясногоровым. Вся столица гудела, крол не поскупился на празднества, и уже в сентябре этого года должна была состояться их свадьба. Мой отец отправил поздравительные письма, и немного сожалел, что его не было рядом с Матвеем в столь ответственный период, но заботы обо мне были для него куда важнее.
Что еще мне понравилось — это нормализация отношений между Артемием и Ярогневом. Пусть отец и пообещал принять его ради меня, но постепенно он лично убедился, что мой северянин — достойный мужчина. Как нам деликатно сказал Леон, Ярогнев намеренно создавал плохую репутацию, чтобы покойный наследник рода Всеслав выглядел более убедительно на его фоне. Теперь же Ярогневу не было резона выставлять себя легкомысленным любителем развлечений, и Артемий начал судить о нем по его реальным поступкам.
— Знаешь, ты была права насчет него! — сказал мне отец. — Я судил о нем предвзято, и теперь мне стыдно, что я не разглядел главного за его напускной маской.
Однако возвращаясь к теме помолвки… Я была растеряна из-за собственного безразличия. Ярогнев и Ярослава пристально следили за моей реакцией, и единственное, что я ощущала, это неловкость от мысли, что все вокруг знают о наших прошлых отношениях. А ведь я так любила Матвея! Я сходила с ума по нему, не могла спать ночами, не могла дышать без него! Куда все делось? Неужели я на самом деле — поверхностная вертихвостка⁈
Ярогнев заметил мое смятение, и, когда мы остались втроем, я призналась в своих страхах.
— Ты строга к себе, — улыбнулась Ярослава. — Я тоже была некоторое время одержима, но все прошло, не осталось ни следа от тех чувств.
— Но я считала, что это на всю жизнь! Как я могу верить себе после такого? Вдруг я… — запнулась, не решившись сказать это.
«Вдруг я и Ярогнева не люблю по-настоящему?»
Парень улыбнулся, его глаза осветились всей нежностью, доступной живому сердцу, и он мягко поцеловал мою руку.
— Я верю в твою любовь, Элиф. Лишь в ней я и уверен.
Глава 4
Признанная дочь
Благодаря ему я успокоилась, и смогла выбросить неудобные мысли из головы. Тем более, на следующее утро к нам пожаловали новые гости: лорд Девон Дартмур со своим сыном Эксетером. Они оставили крола сразу, как позволили приличия, и прибыли узнать, как чувствует себя Ярогнев. Кристофер был доволен их визитом, и с большим удовольствием смотрел на Ярославу и Эксетера, которые выглядели непозволительно влюбленными.
— Скоро заканчиваются каникулы, сударыням придется возвращаться в Академию, — с улыбкой сказал лорд Дартмур, на что мы возмутились.
— Я не оставлю брата! — решительно заявила Ярослава.
— А вы почему не протестуете? — обратился ко мне почетный гость.
Мне было неловко настаивать на своем пребывании здесь при посторонних, но в разговор вступил Артемий Круторогов.
— Думаю, господин Беломорский не станет возражать, если сударыня Стрелицкая останется еще немного, поддержит свою подругу. Сударыне Ярославе не легко пришлось в последнее время.
Кристофер важно кивнул, зато лорд Дартмур расхохотался.
— Господин Круторогов, уж простите меня, если я лезу не в свое дело, но я с самого первого дня сударыни Стрелицкой в Академии понял, что она приходится вам дочерью!
Мы все застыли, тараща глаза на Девона, который невозмутимо продолжил обличать нас.
— Стоило мне увидеть сударыню в родовой диадеме Ясногоровых, так я сразу заподозрил, что она на самом деле драконица. Только, простите за эти слова, я посчитал ее незаконнорожденной Ясногоровой, так как отпрыски этого рода уделяли ей слишком много внимания. А потом я заметил чувства со стороны сударя Матвея, и увидел ваш танец: вы смотрели на нее так, как и подобает любящему отцу. Тогда все последние сомнения и развеялись.
Ситуация сложилась крайне щекотливая, но мой отец оценил сдержанность Дартмура. Он действительно никому не рассказал о своих наблюдениях, не создавал нам проблем, а в чем-то, как оказалось, даже помог.
— Я дал вам на экзамене лист с вопросами о лавовых драконах, помните?
Так вот почему он так пристально на меня смотрел!
— Мне стало интересно, сможете ли вы непредвзято написать о своем же роде. И вы справились великолепно!
Когда первые эмоции сошли, мы вдоволь насмеялись над прошлым, и остались в хорошем расположении духа. Нам с Ярославой позволили пробыть в Сколлкаструме подольше, хотя от домашнего обучения не освободили.
Ну а потом случились три наиважнейших события.
Первое — меня наконец-то официально признали наследницей Артемия. Перед самым концом зимних праздников в столице, крол Казимиров лично объявил на заключительном балу, что дочь господина Круторогова на самом деле жива. Драконы тут же схватились за сердца, предчувствуя неиссякаемый источник сплетен, и правитель их не подвел: они выслушали трогательную историю разлуки родителей с ребенком, вражду и месть с неназванным родом (Рустемзаде потребовали не обнародовать их участие в моих гонениях).
Также довольный собой крол не забыл упомянуть, как он лично уладил давние разногласия, взял меня под защиту своего имени, и мягко намекнул, что любое неуважение ко мне будет расцениваться как нанесение обиды правящей семье. Кульминационным моментом стало раскрытие личности «виновницы торжества», и драконы взорвались эмоциями, когда узнали, что якобы смертная ученица Элиф Стрелицкая на самом деле — драконица Туана Круторогова, единственная наследница рода Подводных Вулканов.
Разумеется, самые интересные новости мы узнали из письма Аглаи Мунтияровы — доверенной помощницы
