места знаешь?
– Это по пути в резиденцию семьи. Она же находится юго-западнее университета, дорога длинная.
– Вот как. Хорошо, буду знать. А ты – забудь.
– Да ладно, Даевин, зачем так секретничать? Ну не убьют же никого из-за этого?
– А вот насчет этого, – Даевин кивнул, – я как раз не уверен. Мне пригрозили, что убьют, так что не суй нос, рискуешь его потерять… и не только его.
– Ладно, – обидчиво тот отвечает, – не влезу в это дело.
Слова его звучали подозрительно, он будто точно собирался что-то предпринять.
– А что ты сидишь тут, – спрашивает Логан, вставая со скамейки и потягиваясь, – может, пойдем?
– Ну, э-эх, – Даевин зевает и, встав за ним, так же потягивается, – да, пора.
На следующий день ничего не было запланировано, Даевин провел полдня в стенах университета, потом на патруле улиц, после чего, освободившись, сразу побежал к одному из предложенных мест. Пошел он сначала к улице Александриоса, которая к университету была ближе. Обойдя большой парк, он дошел до нее и, пройдясь по ней, в конце увидел силуэты, сидящие на скамейках, среди них были и люди с тростью. Видимо, дошел. Подошел он к этой дружине: там было всего три аксакала с разными папахами, символами старых горских воинов, один из них был крупнее других двух и сидел справа. Воины гор, которые, как и Даевин с отцом, были защитниками Короны во время революции, это те, которые не любят новый строй без монархии. Они, увидев Даевина, сразу посмотрели на него косым взглядом, что он заметил.
– Ну, всем добрый день! У меня есть к вам пара вопросов, я задам?
– Смотри, какой деловой, – говорит тот, что в центре, – никаких манер, а хочет, чтобы с ним чем-то делились?
– Ясное дело, – говорит хриплым голосом второй, тот, что слева, – неблагодарный и не уважающий старших юноша!
– Какие манеры? – спрашивает Даевин. – Я же просто хочу задать пару вопросов.
– Ты пришел к нам, парень, – говорит центральный, перебирая трость с одной руки на другую, пока на его коленке сидела внучка и ковырялась пальцами в его бороде. – Даже не спросил, как мы поживаем, как у нас дела, кто тебя учил разговаривать со старшими? Тебя вообще учили, м?
– То-то же, – говорит левый, – не подойдешь, не поклонишься, опустив голову в знак солидарности. Чей ты сын, скажи мне?
– Вы наверняка его не знаете, тут большой город и людей несколько сотен тысяч, тем более мой папа не отсюда.
– Эх-х, знал, что он так ответит, – разочаровавшись в молодом гвардейце, говорит левый центральному, – он из нового поколения, – затем он смотрит на Даевина презрительным взглядом в то время, как Даевин не до конца понимает, что не так. – Так зачем ты к нам пришел, «молодая кровь»?
– Вообще-то, нет. Не, формально, да, но нет! Мне нужно узнать, как-
– Хотя, – затягивает левый, – сейчас придет мой внук… – на этом моменте Даевин понял, к чему он ведет, – а ты докажешь, что достоин информации, которую мы тебе предоставим.
– Хорошо придумано! – радостно отвечает центральный, плечом подталкивая правого, который просто положительно кивнул. – Подождем тогда. Вот побьешь его, тогда и скажем тебе все, что хочешь.
– М-м… А почему он, – Даевин показал на самого правого, – ничего не говорит?
– Ему отрезали язык еще в молодости, – ответил центральный. – Так было нужно…
– Для чего такое может быть нужно?
– Дисциплина, – тихо и спокойно сказал мужчина, сделав серьезное лицо.
Прошло полчаса. Во дворе собралось уже несколько больше людей, среди которых не только аксакалы, но и женщины, дети, другие мужчины. Играясь друг с другом, люди счастливо проживали свои дни. Даевин сопоставил себя с ними. Он – одинокий человек, у которого за всю жизнь друзей было столько, что по пальцам одной руки можно посчитать, а они – счастливые люди, точно не одинокие, играются и веселятся вместе. Может, я как-то не так живу? Видя радость других, он лишь пытался как-то отгородиться, так как чувствовал себя не в своей лодке. До моего счастья нужно лишь немного подождать…
И наконец, в этой людской суете появляется знакомый Даевина – Сэмюэл, парень крупный, который на два года старше Даевина и уже окончил университет. Волосы у него тоже были светлыми, как и цвет кожи, глаза карие, но в левом есть небольшой участок, имеющий голубой цвет, который сложно не заметить. Даевин встал, чтобы его встретить, так как необычайно этому обрадовался.
– Ты что здесь делаешь, Сэм? – спрашивает он, пожимая ему руку и приобнимая его.
– Я, так-то, тут живу, – улыбаясь, пожимает руку и тоже обнимает его. – А ты здесь что делаешь?
– Видишь того старика? – показывает на того, который слева от центрального аксакала. – Так вот, жду его внука, надо будет, вероятнее всего, подраться, чтобы они мне кое-что рассказали.
– Это… мой дедушка, Даевин, – неловко отвечает Сэм, начиная улыбаться.
– Чего? Он твой дед? Он же совсем на тебя не похож.
– Ну, я больше похож на отца, а это – дедушка по маминой линии.
– Оу, тогда… Может, уговоришь его сказать мне за «просто так»?
– Вряд ли. Он слишком упертый. Но посмотрим, что он скажет.
Они подошли к нему вместе. Старик, увидев их дружными вместе, сначала удивился.
– А вы что, знакомы?
– Да, мы во время университета часто виделись, дружили, – говорит Даевин, – а после того, как он окончил, я его почти не видел.
– Да, так и есть, – соглашается Сэм, – мы с Даевином старые знакомые. Я его учил драться с противниками, которые больше и сильнее, чем он.
– Хмм… Тем же и лучше! – отвечает дедушка, а на лице его улыбка. Так тебя Даевин зовут, парень?
– Да.
Старик встает и кричит на всю улицу: «Собирайтесь, братья и сестры! Сейчас будет представление! Мой внук и его друг, Сэм и Даевин, сейчас сразятся! Собирайтесь же быстрее!»
– Эх… Так еще и перед нежелательной публикой, – Даевин начал чувствовать себя еще неудобнее. – Сэм, может, откажемся?
– Извини, Даевин, – говорит он, доставая свой двуручный меч из ножен, – ослушаться я не могу. Не воспринимай это слишком серьезно, мы просто подеремся, как в старые добрые, – добавляет он, улыбаясь знакомому. – Мы же уже проходили через это.
– Будь, что будет, раз так, – Даевин достает свой старый, немного потрескавшийся одноручный мечик, который выглядел довольно жалко на фоне двуручного клеймора Сэма. И тем не менее…
– Тот, кто проиграет, – кричит дед Сэма, – уйдет с позором!
Крик дедушки был словно сигнальным знаком начала клинча – дуэли на мечах. Меч Сэма был тяжелым даже для него, потому он его положил на плечо – на него прикреплен металлический наплечник специально для меча, который ему
