вдохнула воздух и осмотрелась по сторонам.
Все! Вся Димкина компания рты раскрыли и наблюдают. Даже фуфырки глаза разули от любопытства. Ситуация обычная — мой всеообщий позор, а чувствую я себя по другому…. Щёки так сильно печёт, словно их углями из костровища обожгло.
— Кира ночевала в моей палатке. Об остальном давай поговорим наедине, Дим, — спокойно и тихо ответил Григорьев и сделал пару шагов к брату.
Я сразу поняла, что зря он это сделал. Брата на утренних раздраженных дрожжах сейчас даже пустяк выведет из себя, а тут такое…
Всё произошло в секунду. Я прикрыла на мгновение веки и пропустила рывок брата к Косте. Он словно очумелый налетел на Григорьева и повалил его на землю. Димина сотня килограмм придавила мужчину к земле, а руки стали быстро и беспорядочно колошматить друга по лицу.
— Сука, как ТЫ мог… Сука, — вопил брат, а все словно замерли в анабиозе, первая отлипла я.
Бросившись к брату, я громко крикнула.
— Дима-а-а! Дима! Ты не понял… Отпусти его… Да помоги-и-те вы уже, — кричала я, пытаясь отодрать брата от Коса.
И тут снова всё резко изменилось. Костя ухватил Диму за шею и стал душить его. И уже через секунду, Григорьев оказался сверху и придавил Димкину шею локтем.
— УСПОКОЙСЯ! — рявкнул не своим голосом Кос.
Дима всё больше краснел, но продолжал сопротивляться. И тут наконец-то вступились окружающие недомужики. Наконец-то! Они быстро растащили дерущихся по разным углам площадки.
Дима никак не мог успокоиться — вырывался и поливал Костю проклятиями, а Кос молча вытирал разбитое лицо краем рукава. Я же дрожала так, что даже слова не могла вытолкнуть из себя, а из глаз начали литься слезы. Не мелкие капли, а сплошной поток.
— Ты гнида и предатель! — как-будто успокаиваясь выплюнул брат, — забирай теперь ее к себе домой. Пожинай плоды своей похоти…
— Когда успокоишься — поговорим, — хриплым голосом ответил Кос и стрельнул в брата темным пронзительным взглядом.
Глаза у Григорьева сейчас были страшные, чумные какие-то.
— Пошёл на хер, — выговорил Дима и резко развернулся ко мне, — херач со своим любовником, мой дом для тебя закрыт. Правда говорят — яблоня от яблони не далеко…
— Не продолжай… — грохнул голос Кости, отчего я сжала виски дрожащими пальцами.
Я совсем не хотела этого! Не вот этого я добивалась…
— Дима, — жалко выдохнула я, — ты не так всё понял…
Я не договорила, брат резко развернулся и пошел вглубь леса. Прежде чем скрыться за деревьями, он не поворачиваясь крикнул.
— Дома у тебя больше нет!
Я было подумала броситься за ним, но голос ОлЕньки меня застопорил.
— А ещё строила из себя..! Пригрели змей себе на шее-ее.
Всхлипнув, я посмотрела на друзей Димы.
Осуждение и злорадство! Вот истинное лицо для чужих бед.
— Пошли, — неожиданно раздалось рядом и Костя быстро потянул меня за собой.
Я не сопротивлялась. Что-то сломалось во мне в этот момент.
Я не представляла, что так всё обернётся. И я точно этого не хотела.
Горячая рука Коса сильно сжимала мою ладонь и я безрассудно шла за человеком, с которым ещё день назад, я не хотела даже рядом находиться.
Мы быстро шли через лес, совершенно не разбирая пути. Этот лес мне теперь надолго запомнится…
А ведь это он во всём виноват! — осенило меня.
Это Григорьев рассказал Диме. Рассказал неправду…
— Пусти! — осознав это вскрикнула я, — это ты во всём виноват! Ты чертов псих и…
Кос развернулся так резко, что я стукнулась лбом о его подбородок.
— Позже. Всё позже, Кира! — сквозь зубы процедил мужчина и потащил меня дальше.
Глава 3
Очутившись в старенькой тойоте Григорьева, я хоть и понемногу, но стала успокаиваться. Запах видавшей виды машины и ментоловых конфет, постепенно переключил меня от страданий к созерцанию.
Я вообще любила всю технику: машины, мотоциклы, мопеды, лодки… У меня был мопед, который отец подарил мне на шестнадцатилетние, чему я безумно радовалась. А Димке папа, почти год назад, подарил практически новый паркетный внедорожник из семейства хёндай. Эта тачка мне сильно понравилась и папа тогда пообещал, что если я отлично окончу свой промышленный колледж, отец купит мне подобный.
Костина машина мне не понравилась сразу. Дима как-то рассказывал ОлЕньке, что друг учится в политехе как и он, только на заочном, и ещё где-то в гараже подрабатывает. Вроде что-то связанное с тюнингом для машин. Так что, он не может себе выбрать машину по-лучше? Звук мотора этой тойоты уже поет прощальные песни, а Косу хоть бы что. Пускай и салон у нее чистый, но старенькие чехлы и потертые панели окончательно портили вид.
Хоть бы новые чехлы что ли купил!
Хлюпнув носом, я вытерла остатки слез с лица и шепотом спросила.
— Куда мы едем?
Мы явно следовали не в сторону нашей с Димкой квартиры.
Костя посмотрел на меня через зеркало заднего вида, но почему-то не ответил. С рассечения, на его левой щеке, не переставая сочилась кровь, которую мужчина постоянно вытирал темным полотенцем, вынутым из бардачка. Кстати это полотенце тоже лежало в мешочке.
— Куда!? — повторила я и тут же добавила, — ты зачем Димке наплёл всякой фигни? Ты отомстить что-ли мне решил….. Потому, что я тебе не дала?
Кос дернулся и сильнее сжал рулевое колесо. Костяшки на его руках побелели и сам он как-то сжался весь.
Правильно, что я не села на переднее сидение, сзади можно было наблюдать за ним. Да и дотянуться он до меня не сможет, в случае чего.
Я задавала всё новые вопросы, но все они оставались без ответа. Я снова повторила вопрос о конечной точке нашего маршрута, но мужчина продолжал молчать.
— Выброси меня на Цветочной, — начиная злиться, приказала я.
И тут Григорьев наконец ответил.
— Нет.
— В смысле «нет», — передразнила я его тон, — ты мне никто и указывать мне не имеешь права. А будешь удерживать, я тебя полиции сдам.
Костя снова вцепился в руль и лишь через минуту, глубоко вдохнув, ответил.
— Побудешь у меня, пока брат не успокоится. Это не обсуждается, Кира. Не усугубляй.
— Что именно не усугублять? То, что ты натворил не усугублять? Да если бы не ты, то ничего плохого бы и не случилось. Дима поорал бы и успокоился — обычное дело, но тебе надо было влезть и всё испортить.
Машина резко затормозила и я по инерции полетела вперёд. Стукнувшись локтем о боковую панель, я ойкнула и впечаталась взглядом в обернувшегося мужчину.
— Я тебя в палатку к
