три дня.
И вот сегодня на третье утро я даже не сразу соображаю, что у меня новое письмо.
Это все истощение.
Протерев глаза, еще раз вчитываюсь в тему письма.
Установление отцовства. Мой палец зависает над экраном телефона.
Закрываю глаза, делаю вдох и нажимаю.
Пролистываю вниз, пропуская шапку, длинные столбцы с цифрами…
Вот оно! То, что для меня важно.
Самая важная часть.
Вероятность отцовства: 99,9998 %
Медленно моргаю и перечитываю.
Это не сто процентов, но я заранее узнал. Это означает как раз эти сто процентов.
Оскар был прав. Моя жизнь изменилась навсегда. Теперь я отец.
Не представляю, как мне это вывозить?
Оказывается это так сложно. За пару дней я превратился в раба этой малышки.
Я больше не принадлежу себе. Вплоть до того, что не могу пойти в душ, когда захочу, или поесть.
Теоретически я все еще могу отдать ее.
Возможно, ее удочерят хорошие люди?
Подхожу к кроватке, прислушиваясь к ее дыханию во сне.
Она такая крошечная. Уязвимая. Невинная.
Даже не подозревает, какого шороху навела своим появлением.
Я не могу отказаться от нее.
Не могу отдать чужим людям.
Она же часть меня.
Мне даже кажется, что я начал улавливать схожие с моими черты.
Тяжесть моего дальнейшего будущего, ее будущего сдавливает грудь.
— Знаю, ты не просила об этом. О том, чтобы тебя рожали. Чтобы я был твоим папой. Но вот он я. Твой папочка. Я обещаю, что буду стараться, — клянусь шепотом. — Я сделаю все, чтобы не подвести тебя. И никогда… никогда тебя не брошу.
6
6
После письма с результатом весь сон как рукой сняло. И я на автомате кружусь по домику. Как заправская домохозяйка, навожу порядок, раскладываю все по местам. Уже три раза перекладывал чистые подгузники и влажные салфетки. Наконец нашел место, где они удобнее всего под рукой.
Мне нужно рассказать Осу о результате. И узнать, во сколько приезжает Рита.
Но ко мне в дом пока никто не заходил. А сам я не решаюсь.
Ставлю пустую бутылочку на стол. Потом помою. У меня есть запасная.
Перекинув кухонное полотенце через плечо, беру дочь на руки. Теперь я научен опытом. Расхаживаю с ней перед большим окном в пол.
— Мне нужно выбрать тебе имя. Какое тебе нравится? — покачиваю ее, нося на плече после еды.
Ее маленькое тельце дергается, когда она срыгивает, и теплая жидкость начинает пропитывать полотенце и мою футболку на спине.
А черт! Опять!
Опускаю ее в шезлонг-качалку, вытираю ей ротик, пока он моргает на меня своими серо-голубыми глазами с ореховыми крапинками. Врач сказал, цвет глаз может еще измениться. Они могут стать полностью ореховыми. Или карими.
А может, с зелеными вкраплениями, как у меня? Задумавшись, задираю голову к потолку.
Малышка икает. А потом чихает. И снова икает.
Я сделал что-то не так?
Сердце бешено колотится. И опять пот прошибает. Такая реакция бывает каждый раз, когда я боюсь за нее.
Но она не плачет. Только продолжает моргать.
Ладно. Кажется, все хорошо.
Вернемся к насущному вопросу.
Имя…
Это должно быть что-то простое. Как у меня.
Задумчиво жуя нижнюю губу, обхватываю маленькую шею дочери, придерживая головку, второй рукой беру под попку и снова прижимаю к своей груди.
Заглядываю ей в глаза.
Это имя останется с ней на всю жизнь. Даже когда она перестанет быть такой крошкой. Может быть, ее ждет большое будущее. Престижная работа в одном из тех высотных офисных зданий в центре города?
Имя, которым она будет представляться с гордостью. Сильное. Но в то же время женственное. И милое. И такое, чтобы можно было называть ласково.
Мила, Маня, Манечка… Варечка…
Анечка!
Анюта!
А для всех остальных Анна.
Анна Дмитриевна.
Звучит гордо!
— Анюта, — улыбаюсь ей. — Тебе нравится? Аннушка! — выговариваю. А мне все больше нравится эта идея! — Аня и Митя против всех! Как тебе?
Перекладываю ее на изгиб локтя.
— Хотя вдвоем мы никогда не останемся. За нами целая банда! А ты маленькая принцесса «Уличных Королей»!
Никогда не думал, что буду следующим папашей после Демьяна. Он был единственным семьянином из нас. Но его теперь уже вдова забрала маленького сына и уехала, не желая иметь с нами ничего общего после его смерти. Оскар все равно настаивает на том, чтобы общаться. И помогать им.
Из семьи уходить нельзя.
— У тебя теперь столько защитников, Аннушка!
В ответ она зевает.
Я впервые за последние три дня широко и искренне улыбаюсь.
— Давай-ка положим тебя в коляску и пойдем прогуляемся. Только футболку переодену.
Выкатываю самый настоящий вездеход на огромных надувных колесах во двор.
Поднимаю глаза к небу. Несколько кучерявых облаков. В воздухе пахнет луговыми цветами. Это ветерок принес с поля.
Определенно здесь лучше, чем в автосервисе.
Малышка заснула, так что я ставлю коляску в тенек, который отбрасывает стена домика. А сам иду за раскладным стулом в предбанник. Ведь ничего не случится за одну минуту? Даже за тридцать секунд!
Сажусь чуть поодаль от коляски на солнышке. Стягиваю футболку, подставляя тело ласковым лучам весеннего солнца.
