кажется, Давиду не нравится моя отрешённость.
— Это всё… всё слишком, — я не удерживаю слезы, которые теперь катятся из моих глаза. — Вы понимаете, насколько унизительно для меня то, что сейчас здесь происходит.
— Ты радуешь меня своим телом, — пожимает плечами Давид. — Не вижу здесь никакого унижения.
— Вы не понимаете!
— Нет, — рявкает мужчина. — Если бы я не захотел смотреть на твое тело, если я нашёл его уродливым и некрасивым — тогда это было бы унижением.
Он бросает салфетку на стол и поднимаясь, обходит стол, оказываясь возле меня.
— Ты прекрасна, детка, — говорит он, в проводя сбитыми костяшками пальцев по моему обнаженному плечу. — Я хочу тебя.
Я вскидываю на мужчину испуганный взгляд, но замечаю, что Давид сейчас улыбается. Этот холеный, ещё мгновение назад дико раздраженный мужчина, улыбается, разглядывая испуганную меня.
— Уля, этот был твой выбор — ты могла порадовать меня своим роскошным телом в красивом наряде.
Оттянув лямку на моём бюстгальтере, владелец дома добавляет:
— Эти тряпки меня тоже раздражают, но я решил пощадить твою скромность.
Он проводит пальцами по моей груди.
— Но в следующий раз я не буду столько благодушен.
Темные прищуренные глаза встречаются с моими — испуганными.
— Ты всё поняла? — спрашивает мой мучитель.
Я киваю.
Да, я поняла. Поняла!
— Иди, переоденься, — произносит Давид голосом строгого учителя.
И… я зависаю.
Он замечает это — и прищуриваясь, снова протягивает руку к моему бюстгальтеру.
— Пожалуйста! — прошу я, решив в этот раз не бороться. — Это не то, что вы думаете!
Рука замирает.
— Расскажи мне, — предлагает мужчина, и я немного выдыхаю, надеясь объяснить свою правду.
— Я не могу надеть вещи прямо из магазина. Я так никогда не поступаю.
Он всё ещё не понимает.
— Вещи. Сначала ткани где-то лежали, затем уже отшитые детали, затем готовая вещь на складах и в магазинах.
Давид слушает меня с любопытством.
— Что, в итоге, ты хочешь? — спрашивает он.
— Можно, чтобы их сначала постирали, — робко предлагаю я.
Мужчина зависает.
А затем начинает смеяться.
— Хорошо, — кивает он и зовёт какого-то Сергея. В дверях появляется слуга — не тот мужчина, что приносил нам завтрак, а совсем другой человек.
— Передай Кате, чтобы все вещи Ульяны Юрьевны были незамедлительно отправлены в стирку.
— Конечно, Давид Алексеевич, — сдержанно, с достоинством кивает мужчина.
— И принеси один из моих халатов, — добавляет Давид.
Только тогда Сергей позволяет себе скосить взгляд чуть в сторону — его явно сильно удивила просьба начальника. Через минуту халат доставлен в руки Давиду.
Нет, он не собирается снять свой деловой костюм и поменять его на халат — Давид надевает свой халат на меня.
Я в нем утопаю, ни подворачивание рукавов, ни туго затянутый пояс не спасают дело. Сзади подол вообще волочится как причудливый шлейф монаршей особы… Но я всё равно радуюсь, потому что это всё равно лучше, чем расхаживать по дому в одном белье.
— Теперь давай-ка продолжим завтрак, — Давид, возвращается на своё место и допивает свой кофе.
Я же съедаю бэйгл, предварительно намазав его сыром с травами. Несмотря на моё нервное состояние, я всё же отдаю должное простой, но качественной еде. В этом доме явно следят за тем, чтобы к столу подавалась правильная, здоровая пища.
Давид внимательно следит затем что и как я ем и. Его глаза каждый раз загораются опасным светом, стоит мне только что-то взять в рот.
Самое ужасное, что эти его взгляды вводят меня в краску. Кроме этого, я всё ещё чувствую себя неловко от того, в каком виде мне приходится завтракать.
Да, сейчас я сижу не сижу за столом в одном только нижнем белье — практически обнажённая, моё тело прикрыто. Но это не дает мне чувства защищённости, потому что на мне сейчас надет халат хозяина дома.
Сделав глоток кофе, я думаю о том, что если бы я и не знала, не слышала как Давид просил слугу принести сюда его халат, я бы поняла это по запаху.
Халат, который сейчас на мне, пахнет не только кондиционером для белья, но на нем ешё чувствуется собственный запах Давида. Это будоражит меня. Я должна была бы брезгливо поморщиться и спросить этого Сергея, который принес халат, точно ли он принес чистый, но мне это странно не важно, потому что я купаюсь в запахе мужчины, и это будоражит мою кровь.
Давид
Моя детка выглядит прекрасно в моём халате. Конечно, ей лучше без него, но несмотря на то что сейчас она замотана в ткань с ног до головы, я всё ещё помню ещё нежное тело с превосходными изгибами.
Ульяна красавица, как я и ожидал.
Тонкие руки, высокая грудь — своя, не сделанная у хирурга, что в наше время уже редкость. Прекрасная светлая кожа, без фальшивого загара. Мне хочется ласкать губами, пробовать её на вкус.
Я недоволен тем, что мне пришлось позвать слугу, чтобы моей детке принесли одежду — это лишило меня главного удовольствия завтрака.
Но это ничего не меняет теперь. Я уже видел её красоту, я запал на неё — мне хочется больше, хочется чтобы она не просто находилась со мной в одном по комнате, не просто сидела за одним столом со мной.
Мне мне хочется её в своей постели.
Надо мной.
Подо мной.
Мне хочется впиваться в её тело, целовать, пробовать её на вкус.
Но пока я смотрю за тем, как она ест свой завтрак, и представляю что эти нежные губы делают совсем иное…
Я хочу её и в то же время не хочу её пугать. Тем более, что моя детка всё ещё пытается со мной бороться. Её появление на завтраке во вчерашнем наряде как раз это доказывает. Но я прощаю ей это. Теперь, после того, как полюбовался её телом.
Надеюсь, она уже усвоила этот урок, который я сегодня ей преподнёс.
Я верь, что моя Ульяна умная, и что она больше не будет меня расстраивать.
Потому что я хозяин положения.
Хозяин её положения.
Глава 4
Ульяна
После завтрака я поднимаюсь в свою комнату. Я имею в виду в ту комнату, где я провела ночь.
Там уже убрано всё убрано, кровать застелена, а все подарки Давида куда-то делись за исключением сумок, шляпок, и туфелек и футляров, которых я вчера не видела.
Я подхожу открываю один из футляров и вижу дорогой колье. В футляре поменьше лежат бриллиантовые серёжки. Тут есть всё: подвески, цепочки, часы, даже брошки.
Я понимаю что
