не буду. У меня три старших брата, один тупее другого. Если бы я не оборвал их жизни до вступления в наследство, боюсь представить, во что бы они превратили земли нашего отца. Ещё пример соседей есть, до сих пор иногда в страшных снах является.
Барон, чьи земли граничили с владениями Рондала, передал наследство старшему сыну. А тот начал убивать людей. Сначала таскал селян, по одному, изредка. Затем нашёл единомышленников, и убийства стали частыми, пусть и тайными. А затем, когда умер король, ублюдок решил, что теперь никто ему не указ. И кучка безумных высокородных уродов вышли в город и учинили резню, разрядившись в дикие костюмы, из-за которых их, вроде как, никто не признал. А затем ещё. И ещё. Перебили половину собственной стражи и верных людей, видимо, не хотевших потворствовать зверствам, остальных запугали. Закончилось всё фатальной ошибкой. Ублюдки случайно убили молодую графиню, по случайности проезжавшую мимо. Муж убитой был одним из лоялистов и долго ждать себя не заставил: пришло войско и навело порядок.
Хаарт смотрел шире и понимал проблему передачи наследства, осознавая, что единичные случаи не перевешивают пользу монархии. Образованные дворянские дети становились военными и служащими кровью государства. Ещё образованных молодых людей взять было попросту негде. Так было раньше, когда большая часть населения обязана была работать в полях, чтобы просто обеспечить всех пищей. Теперь будет иначе.
Из-за дверей донёсся неразборчивый шум, какие-то голоса. Не успел Хаарт что-то сделать, как дверь отворилась, и в кабинет влетел взмыленный слуга.
— Лорд-канцлер! Кронлорд прибыл…
Хаарт успел только подняться из-за стола, а Рондал резко вскочил на ноги. А в следующую секунду в кабинет уже заходил Арантир. Впрочем, узнал лича Хаарт только по парадной одежде. Болезненно худой мужчина с серой кожей и горящими магией глазами. Лицо лича не выражало ничего. За ним по правую руку шла Алиса в дорожной одежде. Женщина была несколько сбита с толку, но держалась хорошо. По левую руку ещё одна фигура, точно девичья, но закрытая одежда и глубокий капюшон не позволяли увидеть лица.
— Арантир… — Хаарт, не будь сам личем, выдал бы обращением вопрос и неуверенность в личности вошедшего.
— Во плоти, — а вот в интонациях кронлорда отчётливо звучало насмешливое удовольствие.
К чему именно оно относилось, Хаарт не разобрал, занятый другими размышлениями.
— Ты справился с воронкой душ, — констатировал лорд-канцлер.
Только выполнение этого условия позволило бы Арантиру прибыть в новую столицу.
— Верно. Я более не привязан к одному месту, могу работать с полной самоотдачей в любой точке союза. Вы закончили с бумагами?
— Да, Ваше Величество, — кивнул Рондал. — Мы всё сделали, насколько это возможно.
— Тогда приступаем к последней стадии подготовки, — Арантиром явно владело оживление.
Внешне это мало как проявлялось, но Хаарт успел достаточно хорошо узнать лича, чтобы распознавать такие вещи.
— Что-то срочное есть? — кронлорд, похоже, спешил куда-то ещё.
— Да, — кивнул Хаарт. — Винсенте Четвёртый поздравляет тебя с победой и коронацией от лица всего Иссалаского королевства.
— Спасибо ему, — отмахнулся лич. — Переходи к важной части.
Ожидаемая проницательность.
— Винсенте обеспокоен. Конкретики не называет, но намекает, что ожидает повторения событий, и ты поймёшь, о чём речь.
Арантир сложил руки на груди и замер в такой позе.
— Если он ожидает борьбы за престол, это плохо.
— Иссала не слишком полезный союзник, — дал свою оценку Рондал.
— Этот союз нам почти ничего не стоит, — ответил Арантир. — Но не это главное. Если там действительно начнётся кровопролитие, я хотел бы знать во всех подробностях, что послужило причиной.
Хаарт сжал кулаки.
— Подозреваешь Церковь Светлой Матери?
— У меня есть на то основание, — подтвердил Арантир. — Его Величество просил о какой-то поддержке?
— Только позаботиться о его семье, если она прибудет в наши земли, — ответил Хаарт.
— Это и так наше обязательство. Больше ничего?
Лорд-канцлер отрицательно покачал головой.
— А нам вообще стоит об этом заботиться? — спросил Рондал. — Не поймите превратно, но будет ли кто-то заботиться о нас? Кроме нас самих?
— Ты прав, — кивнул Арантир.
Хаарт бы удивился, но уже знал, что сейчас последует развёрнутый ответ.
— О нас никто не позаботится. Один мудрый человек сказал, что у его страны есть только два союзника: армия и флот. И я не собираюсь ставить чьи-либо интересы выше наших интересов. Однако сейчас нам придётся демонстрировать внешнему миру определённую позицию. У нас есть принципы. Один из принципов: мы не предаём союзников. Конечно, ситуация может обернуться так, что помощь союзникам будет напрямую угрожать уже нам самим, но это ситуативные нюансы. Даже если это будет выгодно нам, мы постараемся найти компромиссное решение, но не нарушать собственные договоры. Можешь догадаться, зачем?
Рондал несколько секунд смотрел на Арантира, нахмурился, анализируя вопрос. Затем бросил взгляд на шкаф с законами и улыбнулся.
— Мы не нарушаем законы, которые подписываем. Ни внешние, ни внутренние. Соблюдение принципов требуется не для тех, кто снаружи, а для тех, кто внутри.
— Именно, — подтвердил Арантир. — Люди с кристально чистой репутацией. Пусть где-нибудь мы упустим свою выгоду, это не имеет значения. Потому что за кристально чистой репутацией придёт следующая. Репутация правителей настолько могущественных, что могут пренебрегать сиюминутными выгодами.
В этом что-то было. Хаарт ощутил это всей мёртвой душой. Чувство Истинного Величия. Возвышение над слабостями и пороками обычных людей. Ведь он сам презирал свергнутого короля. Тот был взяточником, жадным ублюдком, потакающим своим слабостям. Да и прочие вокруг были не сильно лучше. Аристократы, преклонившиеся перед ним, и вошедшие в коалицию Лоялистов. Все они жили своими сиюминутными желаниями, своими слабостями, своими эгоистическими потребностями, пренебрегая нуждами государства. То, о чём говорил Арантир… Это было оно.
— Это… Впечатляет, — признал даже Рондал. — Но я бы всё равно не стал отказываться от грязных методов.
— К врагам — сколько угодно, — легко согласился Арантир. — И это тоже часть репутации. Дружите с нами — и у вас не будет более верного союзника. Станьте нашими врагами — и у вас не будет более безжалостного противника. Обычно правители стремятся к золотой середине, лавированию между интересами групп внутренних и внешних. Чтобы декларировать и придерживаться жёстких принципов, нужны сила и воля.
— Поэтому мы подумаем, чем помочь Его Величеству Винсенте, — подхватил Хаарт. — Порой просто верный человек, верный,
