– Мы продолжим уроки лосиного языка и начнём изучать медвежий, – сказал он. – Эй, не подскажешь, что вы уже проходили по-лосиному? – Как назло, он указал именно на Труди.
Труди расплакалась. Любовные переживания!
Отец с недоумением посмотрел на неё, не понимая, что он сделал не так, и обратился к Нимблу:
– Ну, тогда ты мне расскажи, что вы уже освоили.
– Это самое… Я… – Нимбл, наш оборотень-кролик, сидел на первой парте, где запах пумы был особенно силён, поэтому сейчас он, наверное, боролся с рефлексом бегства.
Отец нахмурился и указал на Бо:
– А как насчёт тебя? Может, хотя бы ты мне скажешь, что вы проходили?
– К сожалению, я не помню, – отозвался Бо с наглой ухмылкой, а Тикаани бросила на него мрачный взгляд.
– Никто из нас не помнит, – добавил Джефри, сделал самодовольную мину и скрестил руки на груди.
Я мысленно застонал. Что ж такое!..
Отец втянул воздух человеческим носом, принюхиваясь к Джефри.
– Что-то я раньше не слышал, что у волков такая плохая память, – холодно произнёс он. Однако Джефри уже не слушал – он беззаботно дурачился со своей стаей.
Большая ошибка!
Что-то большое светло-коричневое мелькнуло в воздухе, опрокинуло кафедру и прижало Джефри к полу. По классу прокатился гул потрясения. Отец был действительно крупной хищной кошкой, и сейчас он с расстояния листа пристально смотрел жёлто-зелёными глазами прямо в лицо Джефри, и тот будто загипнотизированный не мог отвести от него взгляда.
– Иногда достаточно всего лишь подумать – и сразу всё вспомнится, – сказал отец.
– Э-э-э, да, я наверняка вспомню, точно-точно, – пролепетал Джефри, не решаясь пошевелиться. Его стая в оцепенении наблюдала за происходящим.
– Очень хорошо. – Отец открыл пасть – наверное, чтобы Джефри мог полюбоваться его клыками длиной с палец. – Итак, как будет «Перестань» по-лосиному?
– Ё-ёё? – неуверенно произнёс Джефри.
– Добавь фырканья, а то звучит невежливо. – Отец, весящий семьдесят килограммов, всё ещё сидел у Джефри на животе, пока тот трубил и фыркал изо всех сил.
– Ну вот, а говорил – не помнишь. – Отец спрыгнул с Джефри, напоследок оттолкнувшись задними лапами от его живота, а потом в обличье пумы не спеша направился к своей одежде.
Красная белка уже сгребла её лапками и потащила за дверь. Отец поблагодарил Холли, неторопливо вышел в коридор и, вернувшись уже одетым, расслабленно облокотился о стол.
– Хорошо, что вы уже знаете несколько основных понятий. Сегодня мы изучим, как попросить прощения. Так звучит: «Прости, я напортачил». – Он издал низкое фырканье и уже второй раз за урок указал на Бо. – Эй ты, повтори.
Бо робко фыркнул извинение по-лосиному. Отец кивнул и как ни в чём не бывало продолжил вести урок. И, о чудо, теперь все рьяно работали.
– Какой орешковый урок! – сказала на перемене Холли, сияя. – Давно мне не было так интересно.
– Лицо Джефри было просто божественно, – восторгалась Нелл. Махнув на прощание, она пошла поболтать с Лу. Я посмотрел ей вслед, чтобы украдкой взглянуть на Лу, и с удивлением обнаружил, что сегодня думал о ней всего два или три раза.
– Да уж, точно. – Брэндон повернулся ко мне. – Кстати, что ты показывал мисс Кэллоуэй? Я только краем глаза что-то видел.
Подумать только, из-за этого штрафного задания с Джефри и первого урока отца я и правда забыл рассказать друзьям о странном письме! Я поспешил тут же наверстать упущенное:
– К счастью, судя по всему, это был не вирус, а просто какие-то странные числа. Ничего опасного.
– Числа? – нахмурился Брэндон. – Говоришь, письмо было из фирмы, которая принадлежит Миллингу?
– Э-э-э, да, а что?
– Да то, что это, возможно, был код, бестолковый ты зверь!
– Код? – Холли с недоумением уставилась на него. – Но с чего вдруг Миллингу посылать закодированное…
– Покажи письмо, быстро! – Брэндон от волнения разве что землю копытами не рыл.
Мне пришлось сознаться, что я удалил сообщение, так как боялся вируса, а распечатку выкинул. У Брэндона на лбу были написаны все те нелестные выражения, которые ему хотелось высказать в адрес хищных кошек. Он фыркнул:
– Караг, будь добр, прекрати вести себя как последний идиот!
Я почувствовал себя боксёрской грушей Брэндона:
– Хватит тебе, уж на ещё одну ошибку-то я имею право…
– Десять тысяч ошибок! – вмешалась Холли, глядя на меня так, будто я опустошил её тайник с сосновыми шишками. – Тебе надо было сразу же показать это письмо мистеру Бриджеру. Ведь он разбирается в науке, компьютерах и во всём таком прочем! Человековедение здесь совершенно ни при чём.
Пока я пытался придумать оправдание, Брэндон бросился обратно в кабинет:
– Поздно раскаиваться, лучше молись, чтобы чёртово мусорное ведро с утра ещё не вынесли!
Я не знал, как правильно молиться, но у меня на это всё равно не было времени, потому что мы уже пришли. Увы, Тео очень серьёзно относился к своим обязанностям завхоза: в корзине для бумаг не осталось ни клочка.
Брэндон помчался дальше – к месту, которое я с недавних пор хорошо знал. Холли превратилась на бегу в белку, и её одежда осталась лежать на полу. Мы остановились у контейнера для бумаги, стоящего в сарае для мусора, и Брэндон с упрёком посмотрел на меня:
– За работу!
Я крякнул. И почему контейнеры для бумаги постоянно присутствуют в моей жизни?!
Может быть, это и есть то, что люди называют судьбой?
Холли в беличьем обличье весело запрыгнула на крышку контейнера и протиснулась сквозь щель для выброса мусора. Судя по громкому шороху изнутри, она сразу же принялась за работу, и из щели то и дело вылетали бумажные комки. Выглядело так, будто контейнер превратился в гигантскую машину для попкорна – такую, как у Рэлстонов.
– Проверьте вот это, это и это! – раздался в наших головах голос Холли.
Мы с Брэндоном поспешно развернули бумажные комки. Не то, не то, не то.
– Что это вы тут делаете? – Тео направился к нам, и вид у него был весьма недовольный. Когда из его лба начал расти рог, я вспомнил, что он лось и с ним шутки плохи, если речь идёт о его территории: не успеем оглянуться, как у нас на мягком месте останется отпечаток огромного копыта!
Коды и неловкие ситуации
– Ищи скорей! – сдавленным голосом поторопил Холли Брэндон.
Тео уже почти дошёл до нас, когда я наконец развернул листок с колонками чисел.