— Выйдет, не переживай, Марк, — спокойно ответил боярин, — а повреждения мозга минимальны. Легкая амнезия. Ровно настолько, чтобы забыть все, что случилось с великой княжной за последние три дня.
— Так ты это нарочно. Но вместо игр с организмом ребенка, мог просто применить технику и точечно подправить ей память. Или хочешь сказать, что этот аспект у тебя не прокачан?
— Соберись, Марк, эмоциональность тебе совершенно не к лицу, — слегка разочарованно вздохнул Коновницын, — это дитя Романовых. Когда я верну ее домой, девочка подвергнется тщательной диагностике лучших целителей и агентов страны. В обычной ситуации я бы просто ее убил, но из-за тебя приходится идти на определенный риск. Тебя что-то не устраивает?
Мой глаз задергался, а кровь вновь забурлила от ярости и бессилия.
Не смотря на все случившееся, когда Лилия схватила меня за руку, смотрела на меня своими глазками полными надежды, когда назвала мое имя, я искренне радовался. В груди просыпалось что-то теплое и давно забытое.
На миг, я почувствовал, что живой. Понял для чего я делаю то, что делаю. Понял не головой, а сердцем.
И Коновницын отобрал все это. Когда Лилия Романова проснется она меня не вспомнит. Как и все то, что я так старательно хотел ей показать. Крошечная часть меня надеялась, что когда девочка увидит мои воспоминания о жизни с ней, то хотя бы часть наших прежних отношений восстановится.
Но теперь этому не суждено сбыться. Все надежды рассыпались как пыль. Стоило мне это осознать, как появилось нестерпимое желание оторвать самодовольному боярину башку, но это мы уже пробовали.
Не вышло. Пока что.
К тому же, как бы меня не бесила ситуация, ублюдок прав. Если посмотреть на ситуацию с его стороны. Позволить Лилии Романовой вернуться домой и раскрыть свои секреты он не мог, а других вариантов изменить память, которые бы не смогли обнаружить имперские агенты не существует. По крайней мере я таковых не знаю.
Я сделал глубокий вдох. Выдох. Спокойно, Марк. Холодная голова. Оцени ситуацию и действуй по обстановке без эмоций. Так ты всегда поступал и только так ты сейчас сможешь выжить.
А выжить важно, ведь мертвые не смогут никого защитить. И никого убить.
— Если хоть один лишний волос упадет с ее головы, договоренностям конец, — взяв эмоции под контроль холодно сказал я.
— Разумеется, — легко согласился Коновницын и кивнул на кресло, — положи великую княжну туда. Как только провожу тебя, верну твой прекрасный цветок домой, даю слово.
— Прекрасный цветок? Ясно, ты все видел, — усмехнулся я.
— Твои воспоминания? Прости, не смог удержаться, — пожал плечами Коновницын.
— И что ты увидел?
— У меня образовалась цельная картинка твоего мира, пусть и весьма ограниченная твоей точкой зрения, но тем не менее. Это было занимательно. Благодарю. И да, Борис Жуков определенно стал Абсолютом. Наш договор остается в силе.
— Так тебе и сказала Лилия. Не юли, боярин. Что еще ты увидел?
— Наши с Жуковым отношения, — неохотно пояснил Коновницын, — я учел известные факты и узловые события и спрогнозировал свое поведение в условиях твоего мира. С вероятностью в двадцать процентов я встал бы на сторону Бориса Жукова в его войне.
— Войне? — не понял я.
— С Высшими, — добавил боярин, сверкнув глазами, — все указывает на то, что Борис Жуков совершил глупость и объявил им войну. И не простым последователям, а самим Высшим. Смогу сказать точнее, когда кое-что проверю. А сейчас, тебе пора, Марк. Окно закрывается, вернуть дочь императора без последствий куда сложнее, чем выкрасть.
С этими словами боярин отряхнул костюм и в один миг оказался передо мной, с вытянутой рукой. Хоть я и принял решение, что-то внутри меня все равно колебалось. Но поскольку это абстрактное «что-то» не могло решить мои проблемы с боярами и спасти моих близких, я протянул руку тому, кто мог.
Рукопожатие ожидаемо оказалось не простым. Стоило нашим рукам соприкоснуться, как все пространство вокруг замерцало и окрасилось мириадами потоковых частиц. Коновницын же изменился не сильно. Все тот же высокий галантный мужчина с короткой бородой в дорогом костюме и цилиндром на голове.
Те же выразительные черты лица, острые скулы, мудрый всезнающий взгляд, разве что цвет кожи стал отдавать неестественной синевой. Но это и понятно. Ведь нас перенесло в тонкий мир. Вроде бы.
Если честно, даже я до конца не понимал, что происходит. Я одновременно чувствовал и физическое тело и астральное, а это нонсенс. Сознание не может быть в двух местах одновременно. По крайней мере я так думал.
Зрение, звуки и сама реальность на время рукопожатия наложились одно на другое. Миры будто сплелись в одно целое и передо мной стояла одновременно и физическое и астральное тело Коновницына.
И я сам был и тем и другим. С прозрачным телом и непонятным чувством легкости.
В тот же миг единения, без единого слова, пришло понимание условий нашего с боярином джентльменского соглашения. За один короткий момент я понял все. Что обязуюсь сделать я, что в ответ обязуется сделать Коновницын. Что будет если кто-либо из нас нарушит договор. Понимание пришло всего и сразу. Вплоть до самых мельчайших нюансов.
Настолько ясно и очевидно, будто мы месяц кропотливо составляли договор на миллион страниц.
Я дал мысленное согласие и не успел опомниться, как пространство и боярин передо мной вернули свой обычный облик. Я ошарашенно посмотрел на свою ладонь и обратно на Коновницына.
Неизвестной мне астральной техникой, за один короткий момент боярин вложил в мой мозг все условия сделки и ответил на все вопросы. И ровно тоже самое он получил от меня.
Благодаря полученной информации тревога и переживания по поводу неопределенности ближайших дней ушли по щелчку пальцев. Все планы Вельяминова по перевороту в российской империи оказались в моей голове. Приоритетные цели атаки. Имена кротов и предателей. Цепи поставок. Список людей. Список заложников. Номера счетов и так далее.
Все что знал Коновницын о боярском совете и пообещал мне сообщить. С этими знаниями стало очевидно, что Вельяминов без поддержки Коновницына нихрена не сделает. Точно не сегодня и даже не в ближайший месяц.
Высшие отказались вмешиваться. Европа отказалась поддерживать боярский совет. А собственных сил Вельяминова без Коновницына недостаточно.
Но Коновницын был прав. Гражданская война неизбежна. Вельяминов не сдастся и рано или поздно сделает свой ход и без сторонней помощи.
Однако это не важно. Ведь я доберусь до жирного ублюдка куда раньше.
С учетом горы новой информации сформировался четкий и последовательный план действий. Теперь, поиграем по-настоящему.
— Увидимся через неделю, — кивнул я боярину и пошел к медленно открывающейся двери левого монолита.
