Гуманоид грохнул на полку металлическую миску с каким-то непонятным содержимым, и торчащими из него палочками; также приземлил металлический стакан с мутной жидкостью, тут же расплескавшейся; и шлёпнул небольшую тонкую лепёшку.
Уходя, выдал:
— Следующее кормление завтра.
Нервно сглотнула. Вот тебе и особый товар. Как тогда тут с остальными обращаются? Заскучала по Ациусу. Оказывается, он душка.
— Надо было соглашаться на его предложение, — пробурчала под нос, борясь с отвращением, которое накатывало при взгляде на еду. — Жила бы в комфорте. По местным меркам. Да и любопытство бы удовлетворила: что ж там скрыто в кожных кладках и как они этим микроскопическим прибором пользуются. А может и не микроскопическим. Хотя… что ещё может поместиться в складке?
Фууу. О чём я думаю?! Кажется, кому-то пора заткнуть рот. Вот хотя бы этой непонятной субстанцией.
Поднесла тарелку к лицу. Понюхала. Пахнет как гороховое пюре, приправленное яблочным уксусом. Дикое сочетание, но хотя бы съедобное. Хуже было бы если этот местный кулинарный шедевр пах потными носками.
Взяла в руки палочки, и порадовалась, что, наконец, пригодился навык, однажды полученный в суши-баре. Ухватила комочек пюрешки, больше похожей на мелко перемолотый фарш. Да ещё и заветренный. Лизнула. Прислушалась к вкусовым ощущениям. Соль, кислота, и сладкое послевкусие. Что ж, вполне неплохое сочетание.
С аппетитом навернула инопланетный паштет в прикуску с резиновой безвкусной лепёшкой, и запила кисло-сладким морсом. Зажмурившись. Так как цвет этой жижи не способствовал аппетиту. И только потом задумалась: может это не лепёшка была, а местная салфетка? Это объяснило бы её вкус. Да пофиг! Что сделано, то сделано.
Отставила посуду на край полки у двери, и свернулась калачиком в ожидании реакции организма на незнакомые продукты.
Опять нахлынуло. Вспомнились родители. Как они там? На неделе, что я провела в рекапсуле, у нас должна была состояться видеосвязь. Но не состоялась. Представляю, в каком они сейчас состоянии. Хорошо, что мы последние годы редко виделись и почти отвыкли друг от друга. Возможно так им будет легче перенести моё исчезновение. Хотя, о чем это я? Как можно легко перенести потерю ребёнка? Да ещё и единственного.
А ведь не только родителям предстоит пережить потерю. Сердце заныло от осознания того, что я больше никогда не увижу маму и папу. Прошептала:
— Прощайте, мои любимые! Вы всегда будете жить в моём сердце! До тех пор, пока оно бьётся…
Слёзы самопроизвольно потекли из глаз.
Наплакавшись, незаметно уснула. Проснулась от позывов. Слава богу, только к мочеиспусканию. Подползла к двери. Посуды уже не было. Значит ко мне кто-то заходил. Поёжилась. Не очень приятно узнать, что пока ты спишь, по комнате хотят тараканы переростки
Постучала в дверь. Никакой реакции.
По тому, что в камере был приглушен свет, поняла, что наступило время всеобщего отдыха. На Земле я его назвала бы ночью, но в космосе это было неуместно, так как тут она была постоянно.
В туалет хотелось всё сильнее, и я принялась непрерывно колошматить по двери.
Наконец с той стороны послышались тяжёлые шаги, заскрипел засов и в проёме возник сонный зелёный «крокодил».
Не была уверена, что это был один из дневных насильников, так как они для меня были на одно лицо, точнее сказать, — рожу, но, несомненно, — тот же вид.
Он молча уставился на меня своими поросячьими глазками.
— Отведи меня в туалет.
Громила отступил в сторону, и я, соскочив с полки, вышла в коридор.
Здесь было пусто и тоже сумрачно, лишь в начале и в конце длинного прохода светили по одной тусклой лампе.
Зелёный подтолкнул меня в спину, задавая направление.
Когда дошли до места, остановил, схватив за шкирку.
Рявкнула:
— Не прикасайся ко мне!
Моя команда не произвела на него никакого впечатления. Полугоблин открыл передо мной дверь, втолкнул в малюсенькое помещение, и замер у входа.
Он что, уходить не собирается?
— Закрой дверь с той стороны.
Зелёный не шелохнулся. Жестами показала, чтобы выметался. Но вместо того, чтобы подчиниться, он схватил меня за руку, задрал рукав, поднёс запястье к глазам, и всмотрелся. На морде появился нехороший оскал, а у меня — такое же предчувствие.
Выдернула руку и предупредила:
— Выйди немедленно, либо я расскажу Ациусу о твоём поведении.
Громила несколько минут буравил меня злым взглядом, а потом просто повернулся спиной.
Вздохнула. Мне было уже не до выпендриваний, так как шансы успеть сделать дело не в штаны быстро приближались к нулю. Поэтому дёрнула за бегунок молнии, попутно оценивая выступающее из стены устройство, отдалённо смахивающее на подвесной унитаз. Вроде всё понятно. Стараясь к нему не прикасаться, как можно тише сделала свои дела, и спешно оделась. Поискала глазами смыв, и не найдя мысленно махнула рукой. Надо побыстрее отсюда убираться, пока у зелёного не включились низменные инстинкты.
— Я всё, — сообщила спине, и охранник освободил проход.
Возвращались молча. Тишину нарушали лишь тяжёлые шаги надсмотрщика и его же сопение. Подойдя к моей камере, он впихнул меня внутрь, шагнул следом и закрыл за собой дверь…
Глава 6. Низменные инстинкты
Да твою же одноклеточную мать! Мои самые страшные опасения подтвердились — этот урод увидел во мне самку. Мысли заметались в черепной коробке в поисках спасения. У меня ведь даже свалить от него не получится: выход перекрыт, а спереди полка. И если я на неё заберусь, это будет выглядеть как приглашение.
Повернулась к нему лицом и попыталась договориться:
— Ациус говорил, что меня трогать нельзя, так как я особый товар, заказной. К тому же специалист, а не жрица любви.
Вообще не была уверена, что не несла чушь, так как ещё при разговоре с гератом решила, что «специалист» — это неверно переведённый термин. Ошибка симбиота. Потому что какой я, нафиг, специалист? С работы выперли с треском, ни одного серьёзного материала за свою короткую карьеру не выпустила. Да и зачем инопланетянам земные журналисты, у них что, своих правдоискателей не хватает?
Зелёный вновь схватил за руку, — за ту, что рассматривал в туалете, явно заподозрив меня во лжи. Задрал рукав и внимательно изучил помеченное запястье. Не знаю, что он там всё время высматривал, но видимо и в этот раз увидел то, что хотел. Потому что гневно засопел и шагнул, сократив остатки расстояния.
Отступать было некуда, поэтому задрала голову и заорала в рожу:
— Немедленно выйди, или я буду кричать!
От страха не заметила, что уже кричу.
Зелёный даже не поморщился, зато ловким отработанным движением схватил за волосы на затылке, рывком развернул к себе
