— В Китае носят почти такие заколки только без грифеля.
— А мы не там находимся, Женя.
— Хорошо, — спокойно произносит она и утыкается взглядом в задачу.
А жаль. Еще и обе ладони приложила к щекам, оставив мне созерцать только нос и губы. Никакой реакции с такой позой не рассмотреть. На третьей минуте рассматривания ее веснушек на носу — я сдался.
— Удиви меня.
— Боюсь, что могу только в плохом смысле, — наконец убирает руки от лица. — Я не знаю ответ на эту задачу, — да что за нахрен?! — В смысле не могу понять диагноз, — быстро поправляется она, видимо, узрев на моем лице явное негодование.
— У тебя жвачка есть? — первое, что приходит на ум. Молчит, хмуря лоб. — Мой вопрос так сложен для тебя?
— Я просто думаю, видели ли вы то, что я доставала жвачку в перерыве на занятии или нет. Если да, а я скажу, что у меня ее нет, то выйдет нехорошо. Если не видели и скажу, что она у меня есть, то придется вам дать, а потом снова и снова. Кто-то увидит, что я вам даю и потом обязательно скажет «дай». И в итоге… сплошные затраты, — гениально, мать вашу. Какой процент людей признается в том, что ненавидит делиться жвачкой?
— Правильно. Если каждому давать… продолжи.
— Эээ… то сломается кровать.
— Ммм… еще. Попытка номер два. Если каждому давать…
— Можно совесть потерять, — ничуть не задумываясь, выдает Женя.
— Дубль три, — усмехаюсь в голос.
— Если каждому давать, плохо ночью будешь спать.
— Накидываю балл за креативность к общей оценке. Однако, ответ неправильный. Если каждому давать, то себе ничего не останется.
— Это не рифмуется, — возмущенно бросает она.
— А я тебя просил рифму?
— Нет. Но вы просили просто продолжить. Я продолжила.
— Ладно, принимаю твое замечание. Ну так что там с жвачкой? Кстати, я тоже никому и никогда их не давал. Закидывал в рот исключительно в одиночку.
— В ваши студенческие годы тоже были жвачки? Я хотела сказать, что были такие же упаковки, в которых было много жвачек? — это что, она меня сейчас старым назвала?
— Были. Ну так что там с жвачкой? — снова повторяю свой вопрос.
— Сейчас дам. Ой, нет, — разочарованно бросает Женя. — Оказывается реально закончилась.
— Не проблема, — открываю ящик в столе. — Возьми, — протягиваю ей леденец. — Соси.
— Зачем? — непонимающе уставилась на меня.
— Чтобы сосала.
— Вы предлагает мне взять конфету в рот и сосать ее… при вас?
— Можешь выйти в коридор и там пососать, если я тебя этим смущаю.
— Спасибо, но я не хочу сосать конфету ни при вас, ни в пустынном коридоре.
— Я тебя вообще не спрашивал, чего ты хочешь. Так надо. Это активирует мозговую деятельность. Пососешь, возможно, придет в голову ответ на задачу, и ты меня приятно удивишь. Давай быстрее, Жень, работы много, — вот тут уже не вру. Работы и вправду до хрена.
— Ах, вот оно что.
— А ты что подумала?
— Лучше вам не знать, о чем я подумала. Ну, разве что, ради эксперимента пососу леденец.
— Соси.
И все-так она забавная. Через несколько секунд Женя, кажется, вообще забыла о том, что здесь не одна. Слишком любит сладкое.
— Ну как там мысли?
— Вспомнила, что надо купить хлебушек.
— Мне тоже… надо купить хлеб. А по задаче?
— Я сдаюсь. Бред какой-то. Здесь может быть все, что угодно. Никаких точных данных.
— Давай ее мне, — беру бумагу в руки и читаю условие задачи.
— Ну и что там?
— Понятия не имею, — вполне серьезно произношу я после очередной перечитки условия. — Я с тобой соглашусь, здесь бред неясной этиологии. Может быть все что угодно. Уберем эту хрень из списка задач.
— Итого мне пять? — поинтересовалась Женя, открыто улыбаясь. Так, определенно на нее так действует сладкое.
— Не наглей, — протягиваю ей стопку с задачами. — Давай только сразу читай условия задачи и по возможности отвечай.
— Хорошо. Только я сначала быстренько прочитаю сама.
Получилось и вправду быстренько. Через пятнадцать секунд Женя начала читать задачу вслух.
— Больной «М»…
— Ой, нет, — сразу перебиваю ее я. — Давай ему дадим имя. Надоели уже эти просто «М». Никакого разнообразия.
— Максим?
— Мне больше нравится Михаил. Точнее не нравится, поэтому будет он. Был у меня один университетский товарищ. Мерзкий тип. Итак, захворал у нас Мишка.
— Тридцати пяти лет. При поступлении жалобы на боли в области сердца, одышку, слабость и быструю утомляемость. Объективно, выраженные отеки на нижних конечностях, асцит. Перкуторно размеры печени увеличены. Со слов больного перенес ОРВИ две недели назад. По анализам и…
— Я сам, — забираю у нее задачу и дочитываю данные. — Ну и какое заболевание у Миши? И желательно этиопатогенез.
— В результате ОРВИ развился острый диффузный миокардит. Из-за воспаления в миокарде возникает первичное ослабление работы сердца в результате нарушения образования энергии. Так как правые отделы сердца анатомически более слабые, развивается правожелудочковый тип сердечной недостаточности. Застой в большом круге кровообращения. Отсюда и признаки правожелудочковой недостаточности: одышка, асцит, тахикардия в покое, падение МОК, цианоз.
— Зараза какая, — спустя несколько секунд все же не выдерживаю я. — Так даже неинтересно.
— Что?
— Может быть, я хотел с тобой побеседовать, а теперь придется ставить тебе пять и отпускать с миром. Иди отсюда. За каждое опоздание после ночного дежурства, даже если оно на пятнадцать минут, — задача.
— То есть на занятие вы меня пустите?
— Да, если опоздание после дежурства.
— Спасибо, Алексей Викторович. Тогда до свидания.
— Пока.
Удивила, так удивила. А может, это тупо везение. Каждый может знать какую-то тему. Уж за три-то недели можно и проверить.
***
— Алексей Викторович, угощайтесь, — поднимаю взгляд на нависшую надо мной Тамару Николаевну с коробкой в руках. — Здесь пироги с рыбой и с мясом.
— Спасибо, я не хочу.
— Ну как это. Вы точно не обедали, я видела. Уже четвертый час. Может, что-то другое хотите?
— Хочу.
— А что хотите?
— Беляшей, — не задумываясь, бросаю я. — Теплых, вредных, чтоб масло по пальцам текло. Сочных.
— Эээ… а тут в ларьке есть. Хотите сбегаю?
