обедом и участвовали в ночном бдении в нормандской часовне Святого Иоанна внутри Белой башни, самой древней из сохранившихся королевских молелен. До Реформации ее украшали прекрасные стенные росписи, витражи и разноцветная алтарная преграда (все это исчезло к 1550 году).
На следующий день, 23 июня, весь Лондон с ликованием наблюдал за блестящей процессией: король и королева проследовали через Чипсайд, Темпл-Бар и Стрэнд к Вестминстерскому дворцу. Лондон все еще оставался средневековым городом, обнесенным стеной, хотя за ее пределами быстро разрастались предместья: вдоль Стрэнда стояли величественные дома знати со спускавшимися к реке садами. На фоне неба четко вырисовывались шпили готического собора Святого Павла и восьмидесяти других церквей. Процветающий и оживленный, Лондон был сильно перенаселен – узкие улицы и стоявшие вплотную друг к другу дома с выступающим вторым этажом создавали ощущение скученности; главной городской магистралью для большинства жителей служила Темза.
В честь коронации здания на пути следования процессии были увешаны гобеленами, из питьевых фонтанчиков, присоединенных к водопроводу, текло бесплатное вино. Генрих ехал верхом под пологом, который несли бароны Пяти портов, перед ним выступали герольды. Король был великолепен в своем златотканом камзоле, расшитом драгоценными камнями, и в отороченной горностаем мантии из малинового бархата; на плечо его была надета перевязь с рубинами. Екатерину, в вышитом платье из белого атласа и горностаевой мантии, везли за ним в носилках, с которых свисали полотнища белого шелка и золотые ленты. Дамы королевы в одеяниях из голубого бархата ехали сзади на одинаковых лошадях38. Из окна дома на Чипсайде за происходящим наблюдала Маргарет Бофорт; преисполненная чувств, она плакала от радости.
Ближе к вечеру король и королева прибыли в Вестминстерский дворец, где с XI века заседало королевское правительство, – главную лондонскую резиденцию монарха. То был обширный комплекс каменных и деревянных построек, занимавший территорию площадью в шесть акров. Большая часть дворца в XIII веке, при Генрихе III, подверглась перестройке, не затронувшей, однако, великолепный Вестминстер-холл, возведенный в 1097–1099 годах по велению Вильгельма II Рыжего (Руфуса); впечатляющая крыша, державшаяся на открытых деревянных балках, была установлена на здании в 1394 году при Ричарде II. В Вестминстер-холле заседали суды – Королевской скамьи (уголовный), Канцлерский (или Суд справедливости) и Общих тяжб, – а в главном холле собственно дворца, который называли Белым, собиралась Палата лордов. То есть места для крупномасштабных придворных церемоний там не хватало.
Королевские покои, которые ремонтировали при Эдуарде IV и Генрихе VII, хранили следы поблекшего великолепия былой эпохи. Генрих VIII, как и его отец, использовал в качестве опочивальни огромную Расписную палату Генриха III, размером 86 на 26 футов. Над ложем короля находилась фреска XIII века, выполненная в красно-синих тонах с добавлением золотой и серебряной краски и изображавшая коронацию святого Эдуарда Исповедника, а на соседних стенах красовались росписи со сценами сражений ветхозаветных времен. Стоявший неподалеку от реки дворец плохо отапливался, внутри его царила сырость; для защиты от сквозняков двери завешивали коврами. На замусоренном переднем дворе с часовой башней и фонтаном толпились нищие. Тем не менее в первые годы правления Генрих проводил в Вестминстере много времени.
Всю ночь перед коронацией король и королева бодрствовали в часовне Святого Стефана, заложенной королем Стефаном в XII веке (Эдуард III, реконструировав ее в XIV веке, велел написать фрески, на которых были запечатлены он сам и его многочисленное семейство).
В Иванов день – воскресенье, 24 июня, – Генрих и Екатерина, облаченные в малиновые королевские мантии, прошествовали в Вестминстерское аббатство по усыпанной цветами и травами ковровой дорожке из полосатой ткани39; перед ними шли представители знати в подбитых мехом мантиях алого цвета. Как только фигура короля скрылась в аббатстве, толпа разорвала ковер в клочья, которые люди взяли себе на память40.
«Этот день озаряет лучом святости молодого человека, который составляет неувядающую славу нашего времени! – восклицал Томас Мор. – Этот день – конец нашего рабства, источник нашей свободы, начало радости. Отныне вольные люди с сияющими лицами выбегают навстречу своему властителю»41.
После приветствий от пэров Генрих произнес коронационную клятву и был помазан миром, затем архиепископ Уорхэм возложил ему на голову корону святого Эдуарда Исповедника42. Хор громогласно пел «Te Deum Laudamus», пока тридцать восемь епископов вели новопосвященного монарха к трону, где первейшие из его подданных принесли присягу на верность ему.
Главным среди певчих в тот день был доктор Роберт Фейрфакс, которому предстояло в будущем прославиться в качестве «главного музыканта страны»43. Выпускник Кембриджа, Фейрфакс первым получил ученую степень по музыке в Оксфорде. Генрих прослышал о его славе органиста и хормейстера аббатства Сент-Олбанс и убедил стать джентльменом (взрослым певцом) Королевской капеллы. Фейрфаксу поручили написать большие полифонические мессы и мотеты для капеллы, а также светские баллады для двора. Ему платили всего 9 фунтов, 2 шиллинга и 6 пенсов (9,12 фунта стерлингов) в год, то есть меньше, чем королевскому садовнику, однако каждый Новый год музыкант дополнительно получал щедрое вознаграждение за сочинение гимнов и копирование нот.
Королева получила свою тяжелую золотую диадему, украшенную сапфирами, рубинами и жемчугом44, во время гораздо более короткой церемонии. Когда королевская чета покинула аббатство, на голове у Генриха была облегченная «имперская», или арочная, корона, а на плечах – бархатная мантия на горностаевом подкладе. Толпа приветствовала своего повелителя, звучал орган, трубили трубы, гремели барабаны, звенели колокола, возвещая, что Генрих VIII «славно коронован на радость всей стране»45.
Король и королева во главе большой процессии отправились обратно в Вестминстер-холл на коронационный пир, «такой великолепный, какого не знал сам Цезарь»46. Когда все расселись, зазвучали фанфары, и герцог Бекингем с графом Шрусбери въехали в зал верхом, дабы объявить, что «роскошное, вкуснейшее и нежнейшее мясо [доставлено] в изобилии»47. После второй перемены блюд Защитник короля, сэр Роберт Дайммок, проехался по залу взад-вперед на своем рысаке, а затем бросил наземь перчатку, вызывая на поединок любого, кто посмеет оспорить титул короля. Генрих наградил его золотым кубком. После банкета «состоялся турнир, продолжавшийся до полуночи»48.
Празднества продолжались несколько дней:
Чтобы сделать коронацию еще более торжественной, в угодьях Вестминстерского дворца проводились рыцарские поединки и турниры. Для удобства царственных зрителей возвели павильон, покрытый гобеленами и увешанный дорогой аррасской тканью. Рядом установили необычный фонтан, над которым соорудили нечто вроде замка, увенчанного короной, с зубцами из роз и золоченых гранатов, стены покрасили в белый цвет [с] зелеными ромбами, внутри которых были роза, гранат, колчан со стрелами или буквы «Г» и «Е», все позолоченные.
На стенах [замка] также вешали для обозрения
