сиденья гигантский букет алых роз на длинных ножках. Штук сто, не меньше…
— Это тебе.
— Спасибо…
— Нет. Это тебе спасибо, что все еще меня, дурака, не послала, — он с чувством поцеловал меня в губы. — Все, погнал. В семь буду, в рестик поедем.
Прижав к груди букет, я смотрела, как уезжает черная “Камри”. На душе пели птицы. Вот, видишь, Сашка. Никто тебя и твою работу не обесценивает. Просто он такой, Степа. Сумасшедший от любви к тебе. Твой жених. Будущий муж.
— Помирились? — спросила мама, когда я поднялась в квартиру.
— Угу, — расплылась в улыбке я.
— Ух, какие красивые. Давай-ка их в воду поставим…
— Да не нужно, мам. Я поеду машину заберу и домой. Мелких дел всяких накопилось, а вечером Степа в ресторан позвал. Надо еще собраться.
— Ой, давай я вам котлеток с собой сложу? И голубчиков! Я быстро, — засуетилась мама.
Забирая машину со стоянки я чувствовала себя какой-то предательницей. Степа меня любит. Ночь вон не спал из-за того, что ненужного сгоряча наговорил. Так любит, что даже к работе ревнует. Много ли взрослых мужчин в общем и его уровня достатка в частности, будут вот так вот бегать за девушкой, как он? Хоть за невестой, хоть даже и за женой? Да единицы! Взять вон нашу компанию хотя бы. Из всех только Степа так относится. А я что? Выходит, у меня от него секреты уже появились!
— Рассказывать про утро не вариант, — пробормотала сама себе, бережно укладывая букет на заднее сиденье машины. — Степа поймет не так и будет только хуже.
Ничего особенного не случилось. Это как с Лешей на кофе пойти либо с Артемом.
— Угу. Вспомни, что было, когда ты это сделала.
Ну уж нет. Про утро Степа точно не узнает. А больше я Демиду не позволю и на пушечный выстрел к себе подойти.
Глава 5
— Тебе не кажется, что это уже слишком? — медленно проговорила Маша, отпивая латте. — Наговорил гадостей, потом в ноги упал и все ок?
В четверг днем мы с ней сидели в кофейне, находившейся недалеко от моей клиники, в которой готовили вкуснейший латте и абсолютно нереальные десерты.
— Ма-а-аш… Ну, вот такой он у меня Степа. Любовь у него такая, — я уже начинала жалеть, что рассказала подруге о случившемся. Еще и постфактум. Помирились же, вот зачем было сор из избы… Но как-то само-собой слово за слово и вот…
— Когда любят, Саша, не делают больно и не унижают. А Степа именно это и сделал. А потом цветочки-конфетки-ресторанчики- побрякушки. Это типичный абьюз.
— Расскажи лучше, как у вас с Лешей дела? — многозначительно взглянув на подругу, мол все, разговор окончен, сказала я.
— У нас-то с Лешей все нормально. Он мне скандалов из ревности не устраивает и работу мою не обсирает.
— Маш, я уже начинаю жалеть, что рассказала.
— А я начинаю жалеть видя, как ты меняешься, Саша. Мы с тобой раньше по паре раз в неделю виделись, теперь — раз в две-три. И как только на часах девять вечера, ты срываешься и убегаешь как будто мы вернулись в школьные годы.
— У меня теперь обязанности есть, Маш. Я практически жена. Нужно готовить, убирать. Странно, что ты этого не понимаешь.
— Угу. Убирает у вас приходящая домработница. Готовишь ты только завтраки и ужины и то последние не всегда, ведь Степа часто ужинает с партнерами либо вы куда-то едете…
— Маш…
— А замуж выйдешь — дома запрет?
Я сделала глубокий вздох и приказала себе не злиться на подругу. В конце-концов она просто волнуется за меня. Переживает, до сих пор почему-то считая неопытной домашней девочкой — дочкой строгого папы-полковника, которая не разбирается в людях.
— Маша, никто меня нигде не запрет. Мы подробно и серьезно поговорили и все выяснили. Степа больше так не будет себя вести. Он вон в клинике нашей оборудование обновил за баснословные деньги, представляешь? Сорвался, ну, с кем не бывает.
— Угу… С Лешей не бывает. И даже с твоим бывшим — не бывало.
— Ой, все, Маш. Я разобралась, ладно? Давай сменим тему.
Подруга закатила глаза. Откусила большой кусок кекса, запила латте. Взгляд отвела, в окно обиженно уставилась.
— Ну Ма-а-аш. Все у нас со Степой нормально, честно. Если было бы иначе, то я бы не терпела, ты же знаешь.
— Дай бог, — она вздохнула. — Ой, ну слушай насчет той драки. Я до сих пор отойти не могу.
Я радостно уцепилась за не касающуюся нас со Степой тему.
— Мне Демид букет на работу прислал. Извини, мол, за вечер, — выпалила я.
— И ты мне об этом не рассказала!
— Вот, рассказываю.
— Побоялась написать, ведь Степа переписки шмонает, ага?
— Так, все, — я встала из-за стола. — Думаю, лучше будет потом поговорить, когда ты успокоишься.
Положив купюру на столик, я приподнялась и, наклонившись над столом, чмокнула подругу в щеку.
— Саш…
— Не надо. Поругаемся. Я люблю тебя, но ты иногда перегибаешь с опекой, понимаешь? Я только недавно с папой границы установила, а теперь вместо него ты что ли?
Вместо ответа подруга лишь разочарованно покачала головой.
— Позже поговорим, ладно? Давай, пока!
Мысленно ругая себя что рассказала ей про ссору, я двинулась к выходу из кофейни. Что у меня за язык без костей, а? Словно Машу первый день знаю, а не двадцать лет, честное слово. Ну, ничего. Со временем она успокоится. Увидит, что у нас со Степой все хорошо и успокоится. А у нас все хорошо.
Почему-то именно в этот момент мне вспомнилось лицо Демида. Вот нахал! И он ведь туда же! Маша-то подруга, а он мне кто? Никто от слова совсем, вот именно.
Демид
Я сидел в своем кабинете, находившемся за стеной от основного зала ночного клуба и работал в смартфоне. А точнее зависал. А, если еще точнее, как долбанный маньяк разглядывал фотографии, опубликованные в социальной сети этой девчонки. Снова разглядывал, хоть каждая из них, кажется, уже не то что нарисована а, кажется, выгравирована где-то у меня подкорке чтоб наверняка. В комплект к ним уже реальные живый картинки. “Лайф фото”. Вот она улыбается. Вот хмурится. Вот злится. А вот боится и прижимается ко мне в поисках защиты. От воспоминаний о тепле ее хрупкого тела, каждый изгиб которого я успел почувствовать в те пару минут, что обнимал, от запаха вишни, которым была пропитана каждая клеточка ее шелковистой кожи, знакомо закипела кровь. А перед глазами уже другие картинки. И позы. И
