и медленно исчезла.
«Забавно? Чертовски странные тени обитают в этой башне, даже для призраков. Так или иначе, думай дальше, Гульд. Скорбный Минор известен своими чародеями, гадателями и прорицателями, колдунами и слухачами, провидцами и тому подобным, но это все в основном мелкая рыбешка — никто никогда не считал Клепт средоточием цивилизации. В Кореле, говорят, некий принц-демон заведует торговой компанией, а в старых болотах под городом неупокоенных не меньше, чем мошкары. Хорошо, что я живу не в Кореле. Стоп, не отвлекаться! О чем я думал? Ах да, о подозреваемых…»
В течение последующего часа ничего примечательного не происходило. Прозвучал и затих четвертый ночной колокол. И все же Гульд нисколько не удивился, когда чуть позже над темными зданиями в близлежащем квартале в панической спешке взмыли три колеблющихся огня. «Двенадцатый. И так без конца, каждую ночь…» Возможно, Стуль Офан был прав — сигнальные огни поднялись из района особняков знати, над пронзенным и обескровленным сердцем города.
Повернувшись, сержант шагнул к люку, но тут же остановился, чувствуя, как от упавших на лоб капель его пробирает холодом до самых костей. Мгновение спустя он встряхнулся, подумав: «Это не кровь, а вода, ничего больше». Яростно рванув на себя тяжелую деревянную крышку люка, он быстро нырнул в темноту за ней.
Пока сержант спускался, вокруг завывали тени, и на этот раз Гульд знал, что леденящие душу стоны, со всех сторон отдающиеся эхом от каменных стен, не имеют ничего общего с тем, чтобы отгонять воров и искателей приключений.
За час до рассвета Бошелен велел Эмансипору приготовить ему постель. Другой — человек по имени Корбал Брош — так и не появился, что, похоже, не слишком беспокоило Бошелена, который провел ночь, нанося на кусок сланца магические символы и знаки. Склонившись над лежавшим на краю стола серым камнем, он гравировал на нем некие надписи, что-то бормоча себе под нос и сверяясь с полудюжиной книг в кожаных переплетах, в каждой из которых одна лишь бумага стоила больше годового жалованья среднего служащего.
Страдая от похмелья и смертельной усталости, Эмансипор бродил по комнате, наводя порядок после того, как убрал остатки ужина. Обнаружив в походном сундуке Бошелена прекрасной работы кольчугу из черного железа, по колено и с длинными рукавами, он как следует смазал ее, тщательно починив старые звенья, смятые и разрубленные. Доспех явно побывал не в одном бою, как и его хозяин. И все же, то и дело бросая искоса взгляд на Бошелена, Эмансипор с трудом мог поверить, что тот когда-либо был солдатом. Его новый хозяин трудился над камнем, бормоча, щурясь и иногда высовывая язык — будто художник, алхимик или чародей.
«Чертовски странный способ проводить ночь, — подумал Эмансипор. Мучившее его любопытство сдерживали подозрения, что человек этот и в самом деле практикует темную магию. — Но чем меньше знаешь, тем лучше».
Закончив с кольчугой, Риз вернул доспех на место, кряхтя под его скользкой тяжестью. Расправляя подбитые изнутри плечи на тяжелой вешалке, он заметил под ней длинный плоский ящик. Крышка его была закрыта, но он был не заперт. Эмансипор поднял ящик, снова застонав под его немалым весом, и положил на свободную кровать. Удостоверившись, что Бошелен не обращает на него никакого внимания, Эмансипор откинул крышку и увидел внутри разобранный арбалет, дюжину стрел, окованных железом, и пару кольчужных перчаток с открытыми ладонями и срезанными концами пальцев.
Воспоминания унесли его во времена юности, на поле битвы, вошедшее в легенду как Горе Эстбанора, где разношерстное ополчение Клепта — это было еще до того, как в каждом из городов появился свой собственный король, — отбросило от Кореля наступающее войско. Среди корельских легионов были солдаты, носившие мелл’занское оружие — прекрасной работы, намного превосходящее любое местное. И вот сейчас Риз вновь увидел именно такое оружие, изготовленное искусным кузнецом, полностью сделанное из закаленного железа — может, даже из знаменитой д’аворской стали. Даже приклад был металлическим.
— Худов дух, — прошептал Эмансипор, любовно проводя по арбалету пальцами.
— Осторожнее с остриями, — проворчал Бошелен, подошедший к Эмансипору сзади. — Если поранитесь — умрете.
Слуга поспешно отдернул руку:
— Яд?
— Вы что же, Риз, думаете, будто я наемный убийца?
Повернувшись, Эмансипор встретился с его насмешливым взглядом.
— В свое время, — продолжал Бошелен, — я сменил множество занятий, но отравителем не был никогда. Оружие облечено заклятием.
— Вы чародей?
Губы хозяина изогнулись в улыбке.
— Многие называют себя таковыми. Вы поклоняетесь богам, Риз?
— Моя жена божится… в смысле, молится некоторым, хозяин.
— А вы?
— А смысл? — пожал плечами Эмансипор. — Праведники ведь тоже умирают! Насколько я понимаю, вера в высшие силы лишь удваивает стоимость похорон, только и всего. Впрочем, как-то раз мне довелось истово молиться: может, это спасло мою шкуру, а может, просто судьба позволила разминуться до времени с тенью Худа…
Взгляд Бошелена смягчился, став слегка рассеянным.
— До времени… — повторил он, как будто в этих словах имелся некий глубокий смысл, а затем хлопнул слугу по плечу и вернулся к столу. — Впереди у вас долгая жизнь, Риз. Не вижу даже тени от тени, и ваш смертный лик маячит где-то вдалеке.
— Смертный лик? — Эмансипор облизал внезапно пересохшие губы. — В смысле, вы… э-э-э… предрекли миг моей смерти?
— Насколько это возможно, — ответил Бошелен. — Иные завесы не так-то легко сорвать. Но думаю, я выяснил все, что требуется. — Он помедлил и добавил: — В любом случае оружие в чистке не нуждается. Можете вернуть его в сундук.
«Значит, он не простой чародей. Помеченный Худом некромант, ведающий тайны смерти. Проклятье, Субли, что же я делаю…»
Он закрыл крышку и защелкнул замки.
— Хозяин?
— Да? — Бошелен уже снова занялся своим камнем.
— Мой смертный лик… вы и в самом деле его видели?
— Ваше лицо? Да, я ведь уже сказал.
— И оно… было охвачено ужасом?
— Как ни удивительно, нет. Похоже, вы умрете, смеясь.
«Похоже, я умру, смеясь, — бормотал про себя Эмансипор, ковыляя по пустым темным улицам и видя перед мысленным взором лишь теплую постель, согретую Субли. — Проклятье, наверняка все это вранье и сказки, но лучше бы убежать без оглядки от этого торговца смертью как можно дальше! Королева Грез, во что же я только что вляпался? Поначалу решил, что мне повезло, а коли подумать хорошенько, то одни сплошные минусы. Сперва я был чересчур пьян, чтобы сообразить, что к чему, а потом стало уже слишком поздно. Этот тип видел мою смерть. Теперь я
