– Да кто придумал имя такое? – Варвара делано изумилась, явно тянула время. – Он вовсе не царь, а пре-зи-дент. Большой человек у себя в Петербурге. Но никакой не царь, и не белый.
– А тебе, Варварушка, разве мамка в колыбельке не поведала, отчего белый? – вкрадчиво и очень серьезно спросил атаман. – Или не слыхала, шта первые Белые цари от ханов пошли, которым на улусы белые знамена выдавались? Орда тыщу лет назад земли мерила, меж ханами делила, белые знамена ставила. Потому и назвался твой ворюга Белым царем, чтобы права на тайгу заявить…
– Ты меня назвал ворюгой? – Коваль ловко вывернулся из рук Бродяги, соскочил на бетон. Он в жизни не стал бы связываться с оскорбившим его идиотом, на каждого такого придурочного местного князька не хватило бы никакого здоровья. Однако в данном случае Коваль не сомневался, что столкновения все равно не избежать. Этих ребят подослал кто-то серьезный.
Плохое начало для долгого пути…
Охранники Бялко вскинули автоматы, но тут же удивленно захлопали глазами. Высокий худой мужик, широкий в плечах, вроде бы седой, с косицей, в кожаной куртке, в брезентовых штанах… вот и все, что успели заметить.
Исчез. Чтобы тут же появиться с другой стороны от кабины. Молнией прошмыгнул под брюхами коней, молнией выбил пальцы двоим парням, отобрал у них оружие и застыл в шаге от верзилы-атамана, между ним и закованным в броню конем.
Кто-то вскинул карабин и тут же с воем схватился за пальцы. Лассо из лески с грузилом обмоталось вокруг ствола, карабин вырвало из рук, сорвав с пальцев кожу и ногти. Еще один боец сам послушно опустил оружие, едва заметил клинок, нацеленный в горло.
Бродяга присвистнул в кабине Кенвуда, Варвара расхохоталась. Двое монголов скорчились, прижимая к себе вывернутые кисти рук. Еще двое внезапно повалились, докатился до них яд, оставленный Ковалем в легких царапинах. Коваль мысленно воздал хвалу своему узбекскому другу Махмудову, подарившему два крошечных пузырька с сыпучими ядами. Пузырьки не промокли в болотах, не пропали в Чите, и содержимое их не растеряло страшных свойств. Как и предсказывал узбек, достаточно было окунуть в порошок кончик остро заточенного ногтя…
Вскочившие в кустах стрелки не могли прицельно стрелять – Артур спрятался между их предводителем и крупом коня.
– Ах ты, язви тя… Ну, не худо! Не худо, мужик! Так вот ты какой шустрый? – Чубатый не испугался и не стал делать резких движений, руки держал впереди себя. Артур его даже слегка зауважал.
– Так вот он и есть, Варварушка? – Бялко шикнул на своих людей, те нехотя опустили стволы. – Ты шта творишь, гадина? Ты шта с ними сделал? – Он кивнул в сторону погибших.
– Я приказал им умереть.
Раненые скулили, с ужасом глядя на то, как у их товарищей почернела кожа и вывалились языки. Бялко незаметно стал отходить влево, Коваль тут же сместился следом. Бялко повернулся к своим приятелям, засевшим в кустах, сделал вид, будто намерен поманить кого-то, и с кошачьей ловкостью выхватил из-за спины револьвер.
Он выпустил три пули, и все три угодили в невинное животное. Потому что Белого царя на прежнем месте не оказалось. Артур сместился тройным зигзагом, уходя одновременно от пуль атамана и стараясь не подставлять под удар уцелевших коней.
Усатый малый в меховом жакете кинулся ему под руку, попытался ударить кривым ножом в бок. Коваль подставил бок, укрытый кольчугой; перехватил запястье, едва лезвие застряло в куртке, всем весом дернул на себя и, когда неприятель потерял равновесие, достал его ногтем в горло.
Яда хватило. Правда, умирал усатый подольше, дугой выгибался, пеной исходил. В кустах наметилось робкое движение: отважные громилы атамана Бялко решительно отступали. С человеком, который убивал одним касанием пальца, никто не желал связываться.
– Назад, трусы! Всех порежу, назад! – Михась снова выстрелил и попал в колено одному из своих бойцов.
– Плохо стреляешь, – сочувственно поцокал языком Артур. – Патроны хреновым порохом набиваете…
Бялко с ревом потащил из-за спины палаш. Секунду-другую у Артура было ощущение, что полоса зазубренной стали никогда не кончится. Однако атаман ухитрялся управляться с тяжелым оружием одной рукой, а во второй продолжал сжимать револьвер.
Хак!
Сверкающая молния оставила выбоину в бетоне, Коваль мысленно похвалил фехтовальщика. Промахнувшись, Бялко не стал тратить время на размах, а по инерции крутанулся всем телом, держа меч на вытянутой руке. Он описал круг, высек искры из доспеха ближайшей лошади, разрубил на ней кольчугу, едва не убил своего же бойца, но снова промазал.
– Ах, язви тя, вот же верткий какой!
Хак!
Коваль пропустил палаш над собой, ввинтился в воздушную струю следом, хлестнул ножом по запястью атамана, отпрянул назад и сразу в сторону, ощутив на лице горячий вихрь от пронесшейся близко пули.
– Ах, сволочь, держи его!
Слишком близко, отметил Коваль, наблюдая, как палаш атамана, вращаясь, скачет по бетонке. Теряю скорость, старый стал…
В ту же секунду ударили очереди из леса, с противоположной обочины. Еще один конь, запряженный в Кенвуд, заржал и рухнул на колени, у него была перебита передняя нога. Варвара упала чуть раньше и лежа пальнула по кустам крупной картечью. Затем перекатилась под грузовик, и Коваль на некоторое время потерял ее из виду.
Огонь, а не девка, с восхищением отметил он, слушая, как верещат в лесу раненые. С башни Кенвуда по обочине ударила струя огня. Верещание перешло в протяжный истерический вой, ближние елки вспыхнули, как промасленные факелы.
Атаман Бялко пригнулся, отпрянул назад, когда ствол огнемета развернулся в его сторону. На дорогу, прикрывая атамана, выскочили еще трое, но уже не монголы, а русские. Двое тут же свалились ничком и принялись царапать себе глотки, третий пытался унять кровь, фонтаном бьющую из ключицы. Коваль улыбнулся, показал атаману язык. Чубатый великан завизжал от ярости, выпустил остаток барабана, целя в то место, где только что улыбающийся злодей продемонстрировал ему окровавленные клинки. Только ветви елей качнулись… и снова исчез Белый царь.
Варвара выскочила из-под колес Кенвуда и почти в упор жахнула картечью. Михась, несмотря на комплекцию, успел свалиться на бок, и весь заряд принял на себя последний уцелевший охранник. Его светлый кафтан превратился в решето.
Несколько глупцов, не дождавшись приказов своего атамана, покинули позицию на правой обочине. Они потеряли ценные секунды, выбираясь из скользкого оврага, а наверху их встретил пулемет Луки. Трое погибли сразу, отброшенные назад в овраг очередью тяжелых пуль, еще двое бежали, бросив оружие.
Артур скользил между деревьями и метал клинки, запоминая, где застряли драгоценные лезвия. Стоило ему скатиться с дороги в лес, как сразу вернулась привычная боевая уверенность. Босые ноги впитывали силу, уши ловили десятки испуганных шорохов, глаза замечали мельчайшие детали. В президента трижды целились, но выстрелить успели только раз. Пущенные Ковалем лезвия уверенно воткнулись врагам в глазницы.
