Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
Кисти рук политикана были плотно прибинтованы к его голому, весьма объемному животу и широкой выпуклой груди, поросшей неряшливо торчащими седыми волосами. Локти, прижатые к бокам, находились в плену второй системы бинтов. Пальцы, растопыренные, в коричневых пятнах йода, плотно удерживались на изжелта-сером, обвисающем, подернутом жиром теле широкими кусками нечистого пластыря.
Очкарик торопливо запахнул халат и улыбнулся повторно.
– Знаешь, что это такое? – спросил Никитин.
Вопрос почти прозвенел. Матвей проглотил обильную слюну.
– Догадываюсь, – выговорил он. – Пересадка кожи. Замена папиллярного узора. Ты порезал свои пальцы, чтобы избавиться от отпечатков.
– Угадал.
– Зачем?
Никитин жалко, углом рта, изобразил горькую усмешку, и носом шмыгнул, и опустил глаза – словно восьмиклассник, пойманный за курением в школьном туалете.
– А затем, – истерически хохотнул он, – чтобы перестать быть Никитиным! Я, Матвей, больше не Никитин. И не гражданин этой страны. И вообще никто. И звать меня никак. Человек без флага, без родины, без отца, без матери. Пальчики уже приросли почти. Вторая операция – через три или четыре дня. Когда он, – Никитин указал на Кактуса взглядом, – отрежет их от живота, там будет абсолютно гладкая кожа. Гладкая, как вот этот стол…
– А потом?
– Третья стадия. Несколько убедительных шрамов. Для маскировки. На тот случай, если кто-нибудь заинтересуется, почему пальцы не оставляют узора. Тогда я скажу, что была автокатастрофа, я обжег и изуродовал ладони…
– Узор все равно восстановится.
Никитин выпятил губу.
– Знаю. Природу не обманешь. Но восстановится – не сразу. Через полтора или два года. К тому времени я уже надеюсь полностью обосноваться на новом месте жительства. Ты выпей. Выпей. Я тоже пью все время – болят, сволочи, сил нет…
Матвей опрокинул содержимое первого попавшегося стакана. Оказалась водка.
– А ты, Кактус? – спросил он. – Кто будет резать твои пальцы?
– А мне не надо резать пальцы, – весело ответил Кактус. – Я в отличие от господина Никитина не судимый. Моих отпечатков в ментовских архивах нет. А вот господин депутат наследил… По молодости… Впрочем, какой сейчас депутат – без судимости?
– Вы ненормальные, – искренне сказал Матвей.
– Конечно! – рассмеялся Кактус. – Еще какие! У нас тут один нормальный – это ты. Гордись.
Шокированный гость покачал головой.
– Значит, ты, господин депутат, решил – в бега?
– Решил.
– Почему?
– Долго рассказывать.
– Как такое может быть? – Матвей не счел нужным скрыть нарастающее изумление. – Ты же величина! Тебя знают! Я тебя на банкете в Кремле только недавно по телевизору видел!
– Они меня и прищемили. Ребята из Кремля.
– Почему? За что?
– За то, что слишком везучий. – Политикан вздохнул. – Власть – чересчур заманчивая вещь. Меня… занесло слишком высоко. Скажем так, не «занесло», а «занесли»… Но это неважно… Когда опомнился – понял, что нажил врагов больше, чем денег… Кактус, прикури-ка, что ли, мне сигаретку…
– Надеюсь, – тихо сказал Матвей, – меня ты в числе своих врагов не держишь.
– Дурак ты, прости господи. Если бы держал, разве стал бы я тебе все рассказывать и показывать?
– А я на твоем месте вообще бы никому не показал.
– Ерунда, – Никитин дернул щекой, и Кактус вынул сигарету из его рта, стряхнул пепел и снова протянул ее навстречу губам бывшего большого человека. – Ты же не знаешь, Матвей, куда именно я бегу. И главное – от кого… Через неделю, после третьей операции, нас уже здесь не будет. Переедем в другой домик. Такой же, как этот. Домиков у меня много. Ни один нигде не засвечен. Правда, Кактус?
– Надеюсь, что да, – осторожно сказал очкарик. – Пора температуру мерить, Иван.
– Что касается девок, – мрачно продолжил Никитин, как бы не расслышав, – то Наташка – свой человек. Вторая шлюха – ее протеже. Глухонемая. Профессиональная стриптизерка, кстати. Исполняет так, что у меня внутри все прыгает. – Никитин опять дернул щекой, и снова Кактус помог ему с сигаретой. – Зачем я это тебе показал? Затем, что я тебе доверяю. Ты хоть и бываешь, Матвей, в отдельные моменты дураком, но никогда не бываешь мразью. Ты нормальный человек. Ты меня вряд ли моим врагам продашь. Особенно после того, как я тебе простил триста тысяч долга.
– Нет, – Матвей посмотрел собеседнику прямо в переносицу. Если так направить взгляд, то всем кажется, что он устремлен прямо в глаза. – Не продам.
– Надеюсь, ты никому не сказал, куда и зачем сегодня поехал?
– Конечно, нет.
– И жене не сказал?
– Никому.
Никитин помолчал, тяжело посопел носом.
– Ладно. Не будем о грустном. Кактус, ты у нас сегодня сомелье, дирижер пьянки, – давай, начинай. Или нашему гостю лучше сначала потянуть пяточку хорошей дури? Для возбуждения аппетита.
– Исключено, – серьезный Кактус покачал головой. – Если начать с марихуаны, то ему потом не пойдет алкоголь, он его вырубит, обездвижит… Короче, глупо это. Умные люди сначала едят, потом пьют, потом курят. А самые умные – сначала чуть-чуть поедят, потом чуть-чуть выпьют, потом чуть-чуть покурят, потом на второй круг заходят и на третий… Жаль, тут бассейна нет. Курнуть и поплавать – святое дело…
– Короче! – грубо сказал Никитин.
– Короче, начнем с аперитива. Предлагаю таковым рассматривать джин-тоник. Потом вдарим по овощному салатику, очень легкому, с растительным маслом…
– И на бильярде.
– На бильярде? – почти отсутствующие брови Кактуса поползли вверх. – А чем ты будешь играть – носом?
– Ах черт, я и забыл совсем…
Оба они – кредитор Матвея и его приятель, – глядя друг на друга, расхохотались – свободно, оглушительно, на полном дыхании, широко разевая рты и запрокидывая головы. Матвей ощутил, что против его воли мускулы щек сильно дернулись, и широчайшая улыбка поползла поперек лица: лучезарная, искренняя, от уха до уха. Счастливая гримаса человека, с чьей души вдруг в один короткий миг сорвался тяжкий груз.
Теперь он хохотал тоже. Долг списан, прощен – отчего же не посмеяться? Теперь над головой будет всегда оранжевое небо. Даже ночью.
– Так о чем я? – продолжил Кактус, переведя дух. – Ага. По салатику. А потом баранины, по паре небольших ломтиков, жирных, но хорошо прожаренных, с долькой чеснока, маслинами и кинзой…
– И перца не забудь. А то вчера ты все кетчупом испортил. Мы же не в Америке, в конце концов. И по полстакана красного. В такую безобразную погоду – в самый раз. Только не французского – грузинского.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
