склонив голову.
Вечером я решила помочь маме с прополкой ее обожаемых пионов. Она приходила в щенячий восторг, когда видела новые бутончики или, когда всходили новые сорта, что смогли прижиться на нашей земле, а для этого нужен периодический уход, даже если цвести они будут только на следующее лето.
— Дана, — позвала меня мама. Моя голова вынырнула из кустарников с опавшими бутонами.
Надо мной стоял Митя в толстой не по сезону кожаной куртке с блестящим черным шлемом в руках.
— Мне вас оставить? — показалось, что я не услышала вопрос мамы, проигнорировала, не сводя взгляд с довольного лица Мити.
Я ушла в глубину зарослей с яростью выдергивая сорняки.
— Пожалуйста, — первый попросил ее Митя. Как я скучала по его голосу. — Дадите нам время?
Мама ничего не ответила, но я услышала ее удаляющиеся шаги.
— Данька, — я не реагировала на зов, — Данька! — этого прозвища мне хватило, чтобы глаза быстро застилала пелена из слез.
— Что приперся? — мой тон выдавал ярость, злость и обиду, — соскучился?
— Соскучился, — настороженно ответил, — а ты нет?
— Скоро отец вернется. Тебе лучше уйти, — я врала, от души врала. Злость захватила мой разум, я готова была наговорить гадостей и сделать ему больно. Осознав в конце августа что, он оставил меня одну, так и не объявился. Обещал же. Даже очередной записки не оставил за последние два месяца. Это много. Очень много! Томительное ожидание. Я каждый день проверяла почтовый ящик, искала его глазами в проезжающих машинах, пока бабушка с нахмуренным и озадаченным видом, качала головой и смотрела на меня из окна, изучая странное поведение и вытоптанные круги у ворот.
Ничего.
Тишина.
С наступлением сентября пришли холода, что стерли следы моего волнительного ожидания, наполняя душу разочарованием и злостью.
— Митя! — восторженно приветствовал отец за моей спиной.
«Все? — возмущалась я внутренним голосом, — он больше не нарушитель нашего спокойствия? Он теперь хороший? Послушный мальчик, что больше не угоняет мотоциклы из-под чуткого носа?».
Как быстро отец забыл о нашей шалости. Уже забыл и отпустил? Простил? Детская шалость, после которой мы провинившиеся вели себя, как шелковые.
Во мне бушевала ярость. Жгла изнутри, наполняя пламенем тело и душу.
— Здравствуйте, — весьма вежливо Митя обратился к отцу, протягивая руку. Отец ответил, растягивая добрую улыбку.
— Почему не встречаешь гостя? — обратился отец ко мне.
— Тебе надо ты и встречай, — еле слышно пробубнила себе под нос.
— Я заехал поздравить с началом учебного года.
— Заехал поздравить…, — я передразнивала, с новой силой выдергивая сорняки. Меня захлестнула новая волна злости, я скорчила гримасу на лице пародируя Митю, думая, что мне это поможет выдержать его присутствие.
— Общайтесь, молодёжь, — отец без малейшей нотки иронии или растерянности спокойно удалился, оставив меня наедине с объектом для выражения открытой ненависти.
Я продолжила ковыряться в земле у корней кустарника и не высовывала нос.
— Поговорим? — более серьезно обратился ко мне Митя.
— Говори, — мне искренне было любопытно, что он скажет.
— Ты не отвлечешься от растениеводства? — ухмыляясь, даже не смотря на него я уловила это настроение; Митя знал, как мне не нравится ковыряться в маминых владениях. Я будто оскверняла цветы своим вмешательством.
— Я многозадачная.
— Данька!
Я подняла на него взгляд. За лето черты его лица стали острее. Появились синяки под глазами.
«Надеюсь ты мучаешься!», — в порыве гнева выпалила я.
— Прокатимся?
— Хочешь, чтобы меня опять наказали?
— Больше такого не произойдет, — Митя протянул мне второй шлем, что все это время держал под мышкой, заверяя о своей правоте, — поехали, — вежливо позвал он.
— Тут говори.
— Я…не знаю с чего начать.
— Сначала!
Я поднялась на ноги упирая руки в боки, хотела видеть его лицо, каждую гримасу, и то, как он будет говорить и что.
— Хорошо, — он сделал глубокий вдох, явно для того, чтобы начать заготовленную красивую речь, — когда я уехал летом то я уже знал, что буду делать. Мне необходимо было немного времени. Теперь я официально могу управлять мотоциклом и перевозить пассажиров. Я учился, зубрил и практиковался. Договорился с отцом, что он поможет мне с оплатой…
Я подняла брови, меня удивил тот факт, что Митя просил помощи у отца; со своим-то характером Салага, старался во всем быть самостоятельным, независимым; принимая все удары судьбы на свои плечи.
— Я все лето работал только чтобы все задуманное получилось, — он сделал шаг ко мне. — Я понимаю. Ты злишься. Но я писал тебе, думал, что ты можешь раньше получить свой телефон. Я все рассказывал, — еще на шаг ближе, — я делился с тобой каждым успехом. Я писал тебе кого встретил за лето и как скучал, — позволила ему обнять меня. — Я так скучал, как ребенок дни считал…
Я отстранилась.
— Все хватит. Спасибо, что навестил.
А вот и настроение стервы проснулось, оно с ноги вышибло эту дверь, разнося мою душу в щепки. Волной оставляя шрамы. Я не уклонялась. Наоборот, гордо, по-детски подняла голову и произнесла:
— Ты знаешь где выход, — без эмоций выдала, как тот самый ушат воды, в упор, не раздумывая.
— Проведем следующие каникулы вместе, как раньше? Помнишь? Фильмы. Компьютерные игры. Я даже позволю тебе пару раз выиграть, — он говорил так будто этих двух ужасных месяцев ожидания не было.
Мы стали старше, а значит умнее? Нет. Весь рассудок ушел в юношеский максимализм.
— Поживем увидим, — снова холод, для него, как очередная пощечина.
— Мить! — появилась мама, — останешься на ужин?
— Спасибо, — смотря на меня и реакцию — ждал. И я ждала ответ смотря прямо в его глаза, — останусь в следующий раз. А он будет очень скоро, — уверенно пообещал он и я выдохнула.
Митя быстро ушел прочь, за ворота.
Кажется, это был вдох, который я сделала за долгое время, легкие горели, а по щекам покатились слезы. Я вышла к нему и наблюдала, как он собирается снова покинуть меня. И я это ему позволила, даже больше, прогоняла. Митя сел на свой новенький черный Кавасаки[1]. Надел шлем, проверил застежку. Этот скромный парень подмигнул мне и выкрикнул:
— Скучай по мне, Данька! — друг опустил визор и со всей мощи отправился дальше по улице на шоссе к выезду из города, оставляя только столбы пыли и след от протектора, что с первыми холодами испарились, как мираж.
______
[1] Kawasaki — известный японский производитель мотоциклов.
6
Бездна!
Так я думала, смотря на шестиэтажное здание в форме буквы «п». Бездна, которая подобно темноте тебя затягивает и будто больше никогда тебя не отпустит.
Всего-то одиннадцать лет тотального подчинения и зубрежки. Каждый день все
