заказанного столика, которого, как я уже теперь понимала, не было.
Весь этот вечер сплошная игра на моих слабостях, которые я за годы дружбы рискнула рассказать Астор. Лишь ему одному.
Вновь всхлипывая, я прижала ладонь к груди. А ведь сердце сильнее заныло. Словно, все же разорвалось на части. В мелкие ошметки и теперь так явно истекало кровью.
Вновь хотелось спросить «За что?». Возможно, упасть в самокопание и найти в сознании ту самую проблему, которая привела к концу не только жизни, а вообще самого моего существования. Мыслей, эмоций, веры в что-то лучшее. Неужели, как девушка и как человек я настолько никчемна?
Я качнула головой и сквозь слезы отбросила эти мысли. Во всяком случае, попыталась это сделать.
А затем, пусть и с трудом, но села на асфальте. Тело болело. Сегодня я несколько раз упала и Ивет с подругами хорошо так потрепали меня. Даже одежду порвали.
Но физическая боль была какой-то далекой. Мало ощутимой. Куда сильнее било то, что находилось в голове.
Сжимая в ладони край рукава, я тканью потерла щеку. Понятия не имела, что Ивет подводкой написала на моем лице, но и знать не хотела.
После этого, пошатываясь, я поднялась на ноги и посмотрела в сторону дороги, частично закрытой ветвями деревьев.
До города на машине ехать около часа. Сколько времени дорога займет, если идти пешком, я не имела не малейшего понятия.
Но, еле волоча ноги, я поплелась прочь с места, где была до основания разрушена.
Глава 6. Темнота
Ночью, спускаясь с горы, я прошла еще через один круг ада.
Фонари тут были настолько редкими, что, можно сказать, их вовсе не имелось. Всю дорогу меня сопровождала темнота и лес в ней выглядел не просто жутко. Тонкие, искореженные ветви больше походили на сморщенные когтистые пальцы, а деревья постоянно вырисовывались в уродливые силуэты.
Первые пятнадцать минут дороги я раз за разом мысленно убеждала себя в том, что нахожусь уже не в том возрасте, чтобы верить в чудовищ, которые могут вот-вот выпрыгнуть на меня из темноты.
Но когда я уже достаточно далеко отошла от смотровой площадки и оглянулась, впереди и позади себя увидела бескрайне тянущуюся дорогу. С обеих сторон она тонула во мраке и, чем больше я всматривалась в него, тем сильнее мне становилось не по себе. Я физически ощущала то, как сердце сжималось и дыхание перехватывало.
Шаг. И сразу следующий. Пытаясь совладать с собой, я медленно продолжила свой путь, надеясь самой себе доказать, что мне не страшно.
Но хватило меня ненадолго. Через несколько минут я сорвалась и побежала так, словно за мной черти гнались. Во многом мне именно так и казалось.
Я слышала, что где-то рядом ветки хрустели. Логически понимала, что это они просто из-за ветра сталкивались и терлись друг о друга, создавая жуткое шуршание, но вот воспаленный разум воспроизводил совершенно иные картинки.
А вдруг в темноте кто-то есть? И речь не про мистических чудовищ, а о реальном человеке с ножом. Или без ножа. Я же мелкая и слабая. Любой, даже хилый мужчина скрутит меня за считанные секунды так, что я ничего не смогу сделать.
А потом я еще вспомнила о том, что тут водятся лисицы. И мне совсем плохо стало. Вдруг именно они выскочат на меня? Порвут на части и растащат в разные стороны?
На этом моменте я подошла к своему критичному состоянию. Меньше всего на свете мне хотелось кого-либо тревожить, но я решила позвонить младшей сестре. Вот только, достав телефон, поняла, что связи нет. Сердце рухнуло вниз.
Я вновь бежала. Выбиваясь из сил, задыхаясь от нехватки воздуха. Не в состоянии остановить слезы и желая кричать. Постоянно падая. Разбивая ноги в кровь, но кое-как поднимаясь и вновь срываясь с места.
Мне казалось, что еще немного и я выбегу на трассу. Но время шло, а дорога все так же не кончалась. И конца и края ей не было, пока я не поняла, что в очередной раз упав и поднявшись на ноги, я, возможно, в панике побежала не в ту сторону.
Дорога ведь одинаковая. С обеих сторон. Может, я вообще все время терялась и, после очередного падения бежала то в одну сторону, то в другую. Словно замкнутый круг.
Упав в очередной раз, я свернулась калачиком и обняла себя руками. Ветви все так же шуршали и темнота вырисовывала страшные картинки, а сердце билось гулко-гулко, уже теперь начиная ныть.
Прошло слишком много времени, прежде, чем я опять поднялась на ноги. Уже не в состоянии бежать. Вообще еле-еле ковыляя и в страхе, в каждом мгновении прощаясь с жизнью.
Сколько я так брела по дороге? Наверное, целую вечность, прежде чем наконец-то не услышала шум проезжающих машин.
Так вот как звучит надежда?
Я, несмотря на боль в ногах, тут же побежала, в следующее мгновение понимая каково это, когда жизнь дает надежду, а затем ее забирает.
В темноте я увидела движение, но уже оно не было моим воображением. Из леса на меня выскочила лисица. Я закричала. Громко. Срывая голос и, возможно, этим немного ее обескуражила. Выиграла считанные секунды, благодаря которым лисица не сжала на мне свои клыки сию секунду.
Ноги подкашивались, но я бежала изо всех сил, пока наконец-то не добежала до трассы. Чуть не попала под машину, но перебежала через дорогу. Лисица осталась около леса. Переходить через трассу она не рисковала.
А я побежала дальше, пока рядом не остановилась машина, за рулем которой сидела пожилая женщина. На вид она была прямо очень старенькой, но, открыв дверцу, спросила, что у меня случилось и не нужно ли подвезти меня до полицейского участка.
Я солгала о том, что меня случайно забыли на смотровой площадке и мне пришлось самой идти оттуда, но пару раз я упала и по этой причине выглядела вот так.
По глазам женщины я видела, что она мне не поверила, но больше ничего спрашивать не стала. Вместо этого из бардачка достала шоколадные конфеты и протянула их мне.
— Держи. Сладкое помогает успокоиться. А тебе это явно сейчас нужно.
Я была настолько не в себе, что попыталась съесть конфету вместе с оберткой. Узнав у женщины время, я поняла, что с горы спускалась три с половиной часа. И за это время у меня в голове что-то поломалось. Я вообще не понимала, как после этого вечера можно стать прежней.
Женщина подвезла
