дрожащим мечом-Душеловом немедленно растворилась в тенях.
— А ты что? — опустился я на корточки перед моим уже совсем не маленьким протеже. — Как проходит твой курс образования? Уже перешел от сказок к чему-то посерьезней?
— Да! — кивнул он. — Красавка теперь знает, что такое «Анти-Дюринг»!
— Правда? И что это?
— Книга.
— Логично. И что в ней?
— А вот этого Красавка не знает, ибо дальше заголовка не заглядывал. Зато Красавка прочитал книгу про то, как немой мужик утопил собаку! Красавка плакал…
— Наверное интересное чтиво.
— Грустное… Зато теперь Красавка будет разить врагов отточенным разумом!
Он открыл пасть, и оттуда — вжик-вжик! — показалось вращающееся сверло.
— Крававка вдет привасов!
— Ладно, умник, иди разыщи мне коньяк. Он тут где-то в усадьбе. Махнем с тобой по сто грамм в честь моего нового титула и на боковую. Справишься?
— А то! — закивал Красавка и, уперев нос в пол и отставив свой хвостатый зад, пополз исполнять приказание.
Я покачал головой и пошел было в душ, как в кармане снова зазвонил телефон.
Блин, полуночники чертовы? Да какого… Ди⁈
— Слушаю.
— Ваше благородие, — раздался на том конце «провода» знакомый голос. — Простите, что звоню так поздно. Но откладывать больше нельзя.
— Говори!
Она помолчала, потом глубоко вздохнула и…
— Я узнала, кто такой К, но, боюсь, это знание может уничтожить вас. Лучше забудьте об этом.
— О чем ты говоришь? Ты где?
— Я во Владимире, и я в смятении. Прошу меня простить, но я… провалилась.
— В смысле? Он чего, раскусил тебя?
— Нет, мы с ним заключили соглашение. Однако вскрылись обстоятельства, которые я не могу преодолеть…
И тут она заплакала.
Ди⁈ Железная и непробиваемая Ди плачет? Похоже между ней и этим К. реально произошло нечто чудовищное. Будем решать.
— Так, родная, успокойся. Присядь, налей себе чего-нибудь покрепче и рассказывай, — сказал я и сам присел на ступеньку.
Тут же рядом образовался Красавка с бутылкой элитного коньяка в лапах. Два бокала он держал обоими своими хвостами и улыбался во все свои триста тридцать три зуба. Бутылка при этом была уже ополовинена.
— Спасибо… — потеребил я питомца по ушам и вытащил пробку зубами. — Ди, ты слушаешь? Так вот… Нет такой проблемы, которую не решит пылкий ум графа Скалозубова.
Я наполнил оба бокала, и — дзинь! — мы с Красавкой чокнулись.
— Да, ты не ослышалась, но поздравишь меня с новым титулом как-нибудь в другой раз…
* * *
Когда Пьер услышал, что девочки «задержатся» в усадьбе у Скалозубова на ночь, он просто охренел. Сказал же им — отвести девчонку, целой и невредимой передать в руки нового начальства и быстро возвращаться, а они чего удумали⁈
Ладно… Он все же спьяну пообещал прибыть к Скалозубову «на ковер», а обещания — даже данные под мухой — нужно выполнять. В конце концов, иного варианта у Пьера просто не было — организацию уже и так поджимали со всех сторон, и дело легко могли передать в руки инквизиции…
А эти разбираться не будут. Если найдут повод вычистить весь переулок Невест, так ничего от них не останется. А повод найдется — после стычки с Воротынскими уж точно. Теперь даже знатное имя «фон Дитрих», которое не раз помогало Пьеру выпутываться из передряг, не спасет ни его, ни девочек.
Если шкет Скалозубов не такой как прочие аристо, как про него рассказывали, то черт с ним — Пьер сожмет зубы и поклонится засранцу в ножки. Важно сделать все, чтобы сохранить девушкам жизнь и свободу. Остальное можно и стерпеть.
Эх, зараза! Голова все еще трещит после ночки наедине с бутылкой, однако к счастью «баранку» он передал водителю. Сам же развалился на заднем сидении с Багирой на коленях.
Его ненаглядная пантера тоже захотела проветриться. Ну не отказывать же ей? К тому же ее мурчание и гладкая шерстка неплохо помогала против головной боли. Достаточно просто провести рукой по стоячим ушкам и уже становится немного легче…
— Нита, правь помягче, родная, — проговорил Пьер, пытаясь вспомнить что еще он вчера наговорил шкету Скалозубову.
Девушка за рулем кивнула, но вот тряска не исчезла.
— Ты чего? — придвинулся Пьер поближе к водительскому месту. — Боишься ехать к Саблиным?
Нита кивнула. Ее руки, сжимающие руль, слегка дрожали.
Отчасти он ее понимал. Саблин был одним из самых влиятельных аристо в стране, а к тому же еще и зверь каких поискать. И что же, Евгений Скалозубов, оказывается, его внук? Уж Пьер знал как никто другой — яблочко от яблони далеко не укатится.
— Брось, — покачал головой Пьер и откинулся на сиденье. — Старик на днях откинул копыта, а с его наследничками мы справимся. Никто и не посмеет тронуть тебя даже пальцем, уж я прослежу за этим. Ты же служила точно в таком же шикарном доме?
— В этом самом.
— Что⁈ — подскочил на месте Пьер. — У Саблина⁈ Ты не рассказывала… И твои сестры тоже служат там?
— Да… Прости, — сказала она и надавила на педаль газа. Пьера вжало в кресло.
Час от часу не легче!
И вот вдалеке показался забор поместья. На КПП их пропустили без проволочек, и ворота приглашающе раскрылись перед автомобилем.
Как-то все слишком просто. Их пропускают внутрь, будто Пьер граф какой-то… Нет, он, конечно, в прошлом граф, но сейчас фон Дитрих порвал с прошлым и опустился на самое «дно», где и нашел смысл жизни в спасении заблудших душ.
Нита напряглась и посмотрела в зеркало заднего вида. Взгляд такой, словно она согласна даже по углям ходить, лишь бы не быть здесь.
Пьер тоже сомневался. Уж больно это напоминает ловушку — еще не хватало приехать на место и обнаружить все семнадцать куколок облаченных в переднички с рюшечками, ползающих за Скалозубовым на поводках!
Нет, бред. Они не такие. Лучше себе глотку перегрызут, но не вернутся в бордели и в прислужницы аристо. Ниту он сам чудом вытащил из петли, накормил, обогрел и дал ей в руки личное оружие. А за ним и смысл жизни.
— Трогай! — махнул рукой Пьер, и автомобиль поехал по дорожке прямо к крыльцу.
При виде огромного трехэтажного дома у Пьера глаза на лоб полезли. Блин, и во что он впутал бедных девочек?..
У дверей их
