советский ихтиолог И. Ф. Правдин:
«Была тихая, солнечная погода. Игра стремительных потоков, сталкивавшихся около речных отмелей, лишь изредка чуть-чуть изменяла зеркальную гладь воды. Вдруг с середины реки, с подводного бугра меж двух речных фарватеров, донесся страшный шум, напоминающий плеск кипящей в большом котле воды.
Мы с берега долго любовались движением огромнейшего косяка горбуши, который, словно сильный поток, ворвался в реку и, преодолевая ее течение, несся все дальше и дальше. Длина косяка была не менее 1 км, а ширина примерно 100 м, так что без преувеличения можно считать, что в нем был не один миллион рыб».
В реки, впадающие в Тихий океан, заходят на нерест «тихоокеанские лососи». Их называют горбушей, потому что у взрослых самцов концы верхней челюсти искривлены вниз. К этому виду принадлежит нерка (Oncorhynchus nerka), самые маленькие экземпляры которой достигают веса 7 кг. Брюшко этой рыбы кроваво-красного цвета. Различные виды горбуши образуют огромные косяки у побережья Америки от Калифорнии до Заполярья, встречаются у берегов Японии и обитают в сибирских реках, впадающих в Охотское море.
Много надежд возлагается на крупномасштабное разведение рыбы. В Европе разводят американских лососей, в Америке — европейских. Например, в Чили доставили икринки лососей из ФРГ. Наиболее успешными оказались опыты по акклиматизации лосося в Новой Зеландии, куда были доставлены икринки калифорнийского лосося.
На охрану и разведение лосося расходуются колоссальные суммы. Некоторые специалисты считают это расточительством и напрасной тратой денег. Рассуждают они следующим образом. Вылупившись из икринок в местах искусственного разведения, лососи отправятся затем в море и будут странствовать там, а по прошествии соответствующего времени устремятся в устья других рек, где их станут ловить другие рыбаки. Сторонники искусственного разведения рыб придерживались иного мнения. Они считали, что лосось возвращается на нерест в ту же реку и даже в то место по течению ручья, где он вылупился из икринки. Последнее утверждение звучало неправдоподобно. Ведь оно означало, что лосось, ведя «бродячий» образ жизни и проплавав в море не одну сотню, может быть, даже не одну тысячу километров, через несколько лет умеет отыскивать ту самую реку, из которой когда-то крохотным мальком попал в море. Более того, лосось поднимается вверх против течения реки и среди бесчисленных рукавов и притоков безошибочно находит тот, где когда-то вышел из икринки.
Разумеется, спор между сторонниками и про-тивниками искусственного разведения лосося мог решить только опыт. Ихтиологи прикрепили под спинным плавником двухлетних лососей, плававших в океане, небольшую металлическую метку. Оказалось, что лососи действительно находят дорогу в родные места. Возвращаются точно туда, где некогда вылупились из икринок.
Естественно возникло стремление выяснить, как ориентируется лосось. Для проведения опыта в реке выловили лососей, шедших вверх против течения, и переметили их. Части лососей закупорили носовые отверстия, т. е. лишили их обоняния. Всех подопытных лососей выпустили в реку на нижнем участке. Выяснилось, что лососи, лишенные обоняния (не ощущавшие «запах» воды), «ошиблись адресом» и свернули не в тот рукав реки, куда направлялись первоначально. Зато все без исключения лососи с незакупоренными носовыми отверстиями попали в тот проток, где были выловлены при проведении опыта, т. е. пришли туда, где уже побывали один раз. Значит, лососи ориентируются «по запаху». Это было удивительнейшее открытие: ведь речь шла о кристально чистой проточной воде в многочисленных рукавах и протоках, которые, по существу, ничем не отличаются. Вода во всех протоках одинакова по своему химическому составу, возможно, потому, что мы не располагаем достаточно тонкими аналитическими средствами, позволяющими обнаруживать ничтожную разницу в воде ручьев. И все же сверхчувствительный прибор, позволяющий устанавливать почти неощутимые различия в химическом составе воды, существует — это орган обоняния лососей. Ведь в воде запах и вкус почти неразличимы.
Свойства воды «записываются в памяти» вылупившегося из икринок потомства, каким-то пока еще неясным образом «программируют» организм мальков на возвращение в родные места, и те возвращаются. Особенно удивительно, что несколько лет странствий в морских просторах не «стирают» из организма рыб заложенную в него программу.
Точно неизвестно, каким образом, находясь в море, лосось находит дорогу к своему бывшему дому — к реке или устью реки. Ведь есть же лососи, которые — подумать только! — удаляются за 500 км от берега и странствуют в открытом море. Точно поставленные опыты помогут ответить на вопрос, не ориентируется ли морской бродяга лосось по солнцу, как птицы.
По-видимому, лосось все же пользуется каким-то другим, пока еще неизвестным способом ориентации — ведь он странствует в открытом море по ночам. Может быть, ориентироваться ему помогают звезды? Такое предположение малоправдоподобно: не следует забывать, что речь идет о рыбах. Дело в том, что поверхность воды всегда испещрена мелкой рябью, искажающей ход лучей, идущих от звезд, а на глубине 10–20 м слабый свет звезд вообще не воспринимается.
Итак, в проблеме ориентации многое пока остается неясным, идет ли речь об ориентации лососей или любых других мигрирующих животных.
О ТЕХ, КТО НЕ ВОЗВРАЩАЕТСЯ
Чарлз Дарвин первым обратил внимание на то, что животные (и, разумеется, растения) не могут размножаться неограниченно.
«Не существует ни одного исключения из правила, согласно которому любое органическое существо естественно размножается в такой прогрессии, что если бы оно не подвергалось истреблению, то потомство одной пары покрыло бы всю землю. Даже медленно размножающийся человек в двадцать пять лет удваивается в числе, и при такой прогрессии менее чем через тысячу лет для его потомства буквально недостало бы места, где стоять. Линней высчитал, что если бы какое-нибудь однолетнее растение производило бы только по два семени (а растения с такой слабой производительностью не существует), то через двадцать лет его потомство возросло бы до миллиона. Считается, что слон плодится медленнее всех известных животных, и я постарался вычислить минимальные размеры его размножения. Он начинает плодиться, всего вероятнее, не ранее тридцатилетнего возраста и до девяноста лет приносит не более шести детенышей, а живет до ста: допустив эти цифры, получим, что за период в 740–750 лет от одной пары получилось бы около девятнадцати миллионов».
Но на пути к безудержному размножению природа поставила надежный заслон. Животные гибнут от хищников и болезней. В действие вступают силы естественного отбора.
Тем не менее некоторым видам животных на какое-то время удается размножиться в особенно крупных масштабах. Это явление называется «градацией». Если бы такое состояние было устойчивым и градация не рассыпалась на мелкие обломки, то особи размножившегося вида вступили бы между собой в острую конкуренцию за пищу и не могли бы сосуществовать друг с другом. Но чрезмерному размножению приходит
