шедевры, но после очередного возлияния Леонид и Володя, потеряв нюх и нарушив субординацию, стали убеждать Алихана в превосходстве русской нации над другими (чеченцами и ингушами) и принадлежности славян к высшей арийской расе. Этого Алихан допустить уже не мог и выразил свою мысль одним предложением:
— Нет, вы не арийцы, вы производное славян, водки и татар с монголами!
Что произошло дальше Алихан помнит смутно. На мгновение он отключился. Обозленные подчиненные, в знак протеста, взяв его за ноги и руки, вынесли на балкон второго этажа квартиры и сбросили вниз. Алихан, ударившись головой об асфальт, потерял сознание.
А Володя с Леонидом выпили еще по полстакана водки и стали рассуждать вслух: «Если Алихан мертв, его надо оттащить подальше от проекции балкона, чтобы на нас не подумали. А если жив, то мы скажем, что он сам выпал с балкона, когда курить выходил». Подытожил Володя:
— Необходимо убедиться, жив он или мертв. Я где-то читал, что, если человек притворяется мертвым, надо его по коленным чашкам молотком побить. Это так больно, что притворяющийся не выдержит и кричать начинает. Поэтому возьмем молоток и проверим его рефлексы.
Далее происходило следующее: два пьяных идиота, выйдя из подъезда, обошли дом и молотком стали дробить коленные чашки своего начальника, находящегося в бессознательном состоянии. Естественно, отключенный Алихан ничего не чувствовал, и собутыльники, переломав ему коленные чашки и суставы, пришли к выводу, что он мертв. Они оттащили тело от дома метров на двадцать, затем, вернувшись в квартиру, продолжили пьянку. Утром их задержали, так как за их ночными маневрами наблюдало не менее пяти соседей и прохожих.
Когда через час Алихан пришел в себя, невыносимая боль заставила его не кричать, а вопить. Сердобольными прохожими была вызвана скорая помощь, и его сразу повезли в травматологию. Леонидом и Володей занимался лично Хамзат, оба чистосердечно признались в содеянном и раскаялись. Однако до решения суда их поместили в изолятор временного содержания, то есть в «Кресты». Но тут прибыли братья Алихана, возмущенные решением суда, ибо были искренне убеждены, что суд вынесет Володе и Леониду высшую меру наказания, а они получили семь и пять лет соответственно.
Я застал их дома у Хамзата, они свирепо уговаривали его, чтобы он под видом врачей запустил их на две минуты в камеру к бывшим уже подчиненным брата. Халаты врачебные и фонендоскопы должен буду раздобыть, естественно, я. Начиналась натуральная «коза-ностра», тут Хамзата прорвало:
— Вы хоть представляете, что это за тюрьма «Кресты»?! Туда сажают самых отъявленных преступников! Там брат Ленина сидел и не смог сбежать, его повесили, а вы говорите на две минуты пустить…
Как ни странно, но упоминание о повешенном брате Ленина поумерило их пыл и убедило в суровости наказания.
Через неделю мы пошли навестить Алихана в больнице. Застали его лежащим на больничной кровати, страшно похудевшим, обе ноги до середины бедер-в гипсе. Тома рядом с ним на стуле — осунувшееся лицо, под глазами-темные круги. Мы сдержанно поздоровались. Тома поняла и вышла. Мы поочередно обняли друга, я заметил слезы на глазах у Хамзата, он их незаметно смахнул. Мы пробыли с ним около двадцати минут, как могли, веселили его. Он как всегда молча улыбался. Вышли от Алихана удрученные и подавленные. Дома рассказал маме о посещении Алихана и желании по окончании службы вернуться домой, в Северную Осетию.
Из городской больницы Алихана выпишут через три месяца, но уже инвалидом второй группы. Хромота останется, несмотря на то, что коленные суставы его будут еще дважды повторно прооперированы. В телеателье работать он больше не вернется…
Дядя Слава
В мае 1991 года я был назначен на должность начальника 102 поликлиники кронштадтского гарнизона. Назначение совпало с началом развала государства, которое составляла 1/6 часть всей суши нашей планеты и называлось гордым именем Союз Советских Социалистических Республик. О том, что оно прекратит существование, я понял, когда на должность генерального секретаря коммунистической партии в 1985 году был избран Михаил Горбачев — слабый и безвольный человечек, хотя и предыдущие генсеки не отличались умом и сообразительностью, и их всех можно определить двумя словами: «перевертыши» и «подкаблучники». Почему после окончания командного факультета руководящего медицинского состава в 1989 году я категорически отказался от полковничьей должности на Тихоокеанском флоте. Даже невооруженным взглядом было видно, что страной руководят некомпетентные и случайные люди, и в ближайшем будущем эта страна обречена. Вот я и прикинул, как дорого обойдется мое возвращение с семьей с Дальнего Востока, и хватит ли для этого моих финансов в случае непредвиденного бегства при наступавшем развале страны. Мне просто повезло, что меня оставили в Ленинграде, ибо я окончил первый факультет при военно-медицинской академии им. С.М.Кирова с отличием, что давало право выбора. С надеждой и святой верой надеялся я, что обязательно придет новый «Сталин» и восстановит «статус-кво», но увы, чудес не бывает.
Дальше становилось все хуже и хуже. В бывших союзных республиках начались межэтнические конфликты, пролилась первая кровь в Азербайджане, Таджикистане и Узбекистане. Не избежал этой участи и мой многострадальный народ Северной Осетии. Осетино-ингушский конфликт продолжался с 30 октября по 06 ноября 1992 года. В боевых действиях с обеих сторон погибло 712 человек, из них осетин — 305, ингушей — 407, ранено 457 ингушей и 379 осетин. Боевые травмы обычно лечились в военно-медицинских учреждениях, но раненные осетины были в основном лица гражданские, и, естественно, оперировались в хирургических отделениях больниц города Владикавказа, где врачи не были знакомы с лечением боевой травмы. Договорившись с руководством ведущих медицинских учреждений Ленинграда военно-медицинской академии им. С.М.Кирова и 42-ым окружным госпиталем о бесплатном лечении наших раненых и заручившись поддержкой командующего Ленинградским военным округом, я вылетел в середине декабря во Владикавказ для отбора первой партии. За два года в указанных клиниках прошли лечение тридцать семь человек. Затем с началом первой чеченской войны вывоз раненых был окончательно прекращен.
Страна нуждалась в сильном человеке, что мог бы навести порядок. Но пока такового не нашлось, и власть к рукам все больше прибирал криминалитет, отодвигая государственные управленческие и силовые структуры. Вчерашние бандиты и воры в законе стали прибирать к рукам всю государственную собственность. Начался дележ нового приватизированного мира организованными преступными элементами. Сферы влияния в Ленинграде поделили две мощнейшие преступные организации Александра Ивановича Малышева и Владимира Сергеевича Барсукова-Кумарина. Хорошо еще, что бандиты не влезли в Вооруженные Силы, хотя взять там было нечего, и система наша считалась весьма закрытой и охраняемой. А вот многие
