тихо поинтересовался.
— Что происходит? Это же бред. Председатель сейчас редко с кем-то встречается, но он не стал бы отказывать в телефонном разговоре.
Судя по лицу, тот говорил вполне серьёзно. Так что я после секундного размышления уточнил.
— А когда ты сам с ним разговаривал в последний раз?
Парень даже не среагировал на неподобающее обращение. Вместо этого открыл рот, чтобы ответить, а потом осёкся, погрузившись в размышления. По залу же снова прокатился голос Чжи Чен.
— Мы победим любой ценой! Чен Групп не падёт перед врагом! Я хочу обратиться к каждому из наших работников — если считаете, что вас используют для нанесения вреда любому из наших предприятий, не выполняйте подобных приказов! Вместо этого сразу свяжитесь со мной. Чен Групп защитит вас, а тот, кто отдал неправомерную команду и пытался сжечь наш общий дом, получит по заслугам. От чьего бы имени вам не давали распоряжение, если вы понимаете, что она нацелено против нашей компании, немедленно звоните мне. Вот по этому номеру телефона.
Она подняла заранее распечатанный листок, на котором были цифры номера, который предполагалось использовать для этих целей и в зале снова защёлкали вспышки камер. Само собой, после завершения пресс-конференции, журналисты получат всю информацию в электронном виде, но фотографии для оформления статей им в любом случае были нужны. Кроме телеканалов и блогеров — эти вели непрерывную съёмку всего мероприятия.
Чжи положила лист бумаги на место и подвела итог.
— Это всё, что я хотела сказать. У кого-то из вас есть вопросы? Только не надо кричать всем вместе. Поднимайте руки и спрашивайте по одному.
Зал загудел и вверх взметнулась пара десятков рук. А в меня упёрся внимательный взгляд Ён Чена.
— Что с председателем?
Я иронично приподнял брови и парень нахмурился, после чего заговорил вновь.
— Наш последний разговор состоялся почти год назад. Я об этом не задумывался, но с тех пор мы ни разу не пересекались. Он только писал по электронной почте.
Указав взглядом на Чжи, добавил.
— И такого он бы точно не потерпел. Даже если среди сотрудников высшего звена есть предатель, то за подобное Чжи бы сослали куда-нибудь очень далеко. А значит…
Не закончив фразы, задумался, смотря на меня. А вот лицо его секретаря, который сопровождал шефа и в момент его вечернего визита на благотворительный вечер, осветилось догадкой.
В зале же поднялся один из журналистов, на которого указала Чжи.
— Вы сказали, что не можете связаться с председателем. Значит ли это, что кто-то оказывает на него влияние и блокирует связи с семьёй?
Девушка придвинулась к микрофону, озвучивая ответ.
— Я не представляю себе человека, который мог бы удержать председателя от контактов с внешним миром при помощи силы. Но могу предположить, что ему лгут. Вводят в заблуждение по поводу реального положения дел, отсекая от иных источников информации. И это меня пугает.
Ён Чен снова глянул в сторону девушки. Перевёл взгляд на меня. Но задать вопрос не успел — я заговорил первым.
— Когда пресс-конференция закончится, мы обязательно всё обсудим. Думаю, сейчас привлекать лишнее внимание не стоит. Просто сделай каменное лицо и встань в стороне.
На момент в его глазах блеснула откровенная злость. Выскочка из его собственного рекламного агентства, который раздаёт указания директору и общается на равных — великолепный триггер для гнева. При иных обстоятельствах, подобная фраза с моей стороны наверняка привела бы к небольшому скандалу. Но сейчас парень был в полном смятении. Так что, пусть смотрел он на меня совсем не дружелюбно, но совету последовал. Отступив на пару метров в сторону, замер на месте, рассматривая зал.
Там как раз стоял очередной репортёр, который обращался к Чжи Чен.
— У вас есть какие-то предположения по поводу людей, которые могут действовать от имени председателя? Вы с такой уверенностью заявили о предателе в высшем эшелоне Чен Групп — наверняка есть кандидаты, которых вы подозреваете.
Чжи кивнула ему, берясь за микрофон.
— Вы абсолютно правы. Кандидаты есть. Но я не хочу попусту очернять людей, а доказательств их связи с недавними нападениями, равно как и наличия плана по разрушению Чен Групп, у меня нет. Как только таковые появятся, они будут переданы в прокуратуру, а потом и представлены общественности.
Следом слово досталось одному из блогеров, который снимал всё происходящее на планшет.
— Я веду прямую трансляцию для подписчиков. Один из них утверждает, что работает в головном офисе Чен Групп и уже давно не видел председателя на его рабочем месте. Вы можете что-то сказать по этому поводу?
Чжи отрицательно покачала головой.
— Нет. Я тоже давно не видела главу компании и не разговаривала с ним. Что вызывает у меня очень серьёзное беспокойство за судьбу компании.
Тот с важным делом покивал, сразу принявшись что-то тихо рассказывать своим зрителям. А вопросы продолжали сыпаться один за другим. В основном, вполне предсказуемые и отработанные — о том, как она видит себе дальнейшее развитие событий, от чьего имени помимо своего говорит и какие имеются конкретные доказательства.
Ответы были обтекаемыми и создающими необходимое впечатление. Чжи заявила, что говорит от имени тех людей, которые желают видеть Чен Групп мощной развивающейся компанией, доказательства будут обнародованы только после того, как ситуация разрешится, а что по поводу будущего — она сама ничего не может сказать. Мол, и пресс-конференция была организована исключительно из-за невозможности достучаться до руководства Чен Групп стандартными средствами. О каких прогнозах можно говорить в такой ситуации?
Один из журналистов попытался, было, поднять тему с Лаваньеном и происшествием в отеле, но тут даже не надо было стараться, чтобы всё опровергнуть. Для начала Чжи вспомнила о расследовании работы медиа, которое опубликовало свой материал про нападение в гостиничном номере. А потом предположила, что всё это вовсе могло быть ответной реакцией на её стремление встретиться с главой компании.
Стоящий в стороне Ён Чен старался сохранять невозмутимое лицо, хотя то и дело косился в сторону выступающей сестры. Я его прекрасно понимал — подобная пресс-конференция была немыслима для любого из чеболей. Младший член семьи, выступающий с настолько громкими заявлениями, автоматически подписал бы себе приговор. В лучшем случае, отправившись в один из зарубежных филиалов, должности в которых, за редким исключением, считались почётной ссылкой.
Оставайся председатель на своём месте — всё это было бы верно и для нашей ситуации. Но его не было. А любое распоряжение за его подписью можно было публично оспорить,
