вырастешь и даже больше. Во-о-от такой огромный шар, — Найша раскинула широко руки и улыбнулась.
— Да, Гург, и мы тоже сможем, — сказал Беф. — Все так могут, и не только в Рилгане, даже на Маналее!
Все вокруг оживились и поддакивали друг другу. Рассказывали в каких странах они побывают, какую заморскую еду попробуют и как будут верно служить королю. Тётя смотрела на малыша и плохое предчувствие зашевелилось внутри неё. Гург больше не смотрел на шар. Найша испарила его и убрала воду, что разлилась на пол.
— С непривычки голова немного кружится. На сегодня хватит, — несмотря на усталость, Найша выглядела счастливой.
Ничего себе! Её теперь ещё больше уважают ребята, тётя гордится, и даже Гург был очень удивлён. Давно ей не было так хорошо.
Лавия опустилась к креслу и заглянула в лицо Гурга. Он что-то очень часто дышал. Маленькая грудь колыхалась вниз-вверх, ручонки вцепились в покрывало, на котором он сидел. Ногти побледнели. Потом он поднял голову и сказал то, чего она вообще не ожидала:
— Где… я? — он задыхался, но вдруг резко перестал дышать. Лавия была готова поклясться, что озарение или какая-то мысль промелькнули в детских глазах. На секунду ей даже стало страшно, а потом он сказал. — Где… мама?
Накрыл маленькими ручками глаза, из носа потекли сопли, и он затрясся. Когда Лавия захотела его взять, он повернулся спиной и упёрся головой в угол кресла и так продолжал плакать.
Сердце Лавии разрывалось. Гург никогда раньше не плакал так. Тогда она слышала, что он просто зовёт её, а сейчас она чувствовала, что ему физически больно, но не могла никак помочь. Он звал маму. Она его мама! Она станет ею. Он никогда не узнает о той женщине за рыбным прилавком. Она придумает что-то другое. Дети не должны такое слышать.
Ребята притихли. Бефальт быстро убирал со стола. Мур стоял, опустив голову. Мик потихоньку хныкал, Коррус и Найша вместе стояли у двери и тихо переговаривались. Когда плач понемногу стих, Лавия аккуратно взяла Гурга на руки и махнула всем, чтоб убирались. Медленно укачивала малыша. Тот прятался лицом в её грудь. Она поняла, что он не хочет, чтобы на него смотрели. Отвернула голову к окну и тихо напевала колыбельную, слышанную ещё в далёком детстве от её давно покинувшей этот мир мамы.
* * *
— Бефальт, опять ты нас втянул в неприятности!
— Тише.
Мик покорно шел следом, стряхнув с рыжих волос соломинку. Внутри нарастало беспокойство и нежелание быть пойманным.
— Тссс, ещё чуть-чуть.
Они прокрались на постоялый двор одного низшего дворянина в Ваабисе. Им жутко повезло, что здесь не держали гурмисов или собак. Сторожевой кот точно бы их сожрал. От этой мысли Микульп весь затрясся.
— Ну что там серешь, Мик?
— Прекрати разговаривать как Гург, и я не боюсь.
— Ага, как же.
Бефальт вытер рукавом стекающую соплю и хищно ухмыльнулся. Ему нравилось ощущение подступающей опасности, и Гург всегда давал ему такие сложные задания. Он верил в него.
Вчера на рынке он услышал, как один купец по имени Джалла назначил здесь встречу одной симпатичной продавщицей фруктов. Бефальту это показалось подозрительным — возможно она знает какие-то секретные сведения. Он не стал об этом говорить Гургу и решил всё выведать сам, чтобы показать насколько он лучше Кора, этого слюнявого умника. Он, Бефальт, хоть и самый младший в их компании (не считая Гурга), но ничуть не хуже! Купцы всегда общаются только между собой в свободное время, как и дворяне и картель магов. Девушка может знать что-то интересное.
Бефальт хотел пойти один, но Мик увязался за ним, и пришлось всё объяснять. Тогда он был рад помочь, но сейчас пал духом. Надо побыстрее закончить, пока он тут не обоссался со страху.
— Сюда, я подсажу тебя, только аккуратней и не шуми там.
Они с торца деревянной постройки поползли вверх по одному из углов, где выпирали брёвна. Их целью было маленькое окошечко на чердаке. Взрослый бы ни за что не пролез, но им было всего по десять лет, и даже пухлый Бефальт туда сможет попасть. Надо только успеть до начала встречи, чтобы ничего не упустить. У Мика была память получше, и он слово в слово мог передавать то, о чем разговаривали взрослые хоть и разбирался в этом ни чуть не лучше Бефальта. Однако, он был тот ещё трусишка.
— Ай.
Деревянная щепка попала Мику под ноготь.
— Что там у тебя?
Он сжался от боли, сдерживая слёзы. Они не могут сейчас отступить, будет слишком обидно дойти до сюда и уйти ни с чем. Нужно просто не обращать внимания, а наверху он вынет эту занозу.
— Ничего.
Мик стал карабкаться дальше до самого окошка, пару раз его нога соскальзывала и один раз даже попала в глаз Бефальту. Тот что-то пробурчал про выбитые зубы, но боль в пальце была такой острой, что всё, чего он хотел — это побыстрее добраться до чердака.
Наконец дверца оказалась открытой. Мик заглянул. Внутри никого не было. Просунув своё тельце внутрь, он мягко приземлился на соломенный пол. Вокруг были плетёные корзины, деревянные ящики, ставни для окон и стёкла, небольшая кучка израсходованных кристаллов маны, рыболовные сети, кучка какого-то тряпья и немного поломанной мебели, которую было жалко выкинуть, но и использовать уже стыдно.
Но сейчас палец с занозой занимал Микульпа больше, чем окружающая обстановка. Он в темноте пытался вытащить занозу. Нужен источник света. Он повернулся к окну, но света не было.
— Тупица. Может, ты меня вытащишь уже?
Бефальт всё-таки застрял в окне. Извиваясь, он пытался пробраться внутрь, но ничего не получалось. С минуты на минуту кто-то мог заметить его дрыгающие ноги на улице и донести хозяину дома.
— Да кто виноват, что ты такой жирный?
Бефальт ударил Мика кулаком по голове.
— За что? Я тебе не буду помогать.
— Нас сейчас заметят, — шипел Бефальт. — Быстро вынимай меня!
— Не буду, ты меня ударил.
— Тогда как ты собираешься уходить отсюда?
— Я… — тут Микульп задумался, это было единственное чердачное окно, к тому же с этого торца оно выходило на улочку, где мало кто ходил, а спуститься вниз он не может, там страшно. — Ладно, только не бей меня.
— Да-да, быстрей уже.
— Выдохни весь воздух.
Бефальт и так дышал прерывисто, грудная клетка была пережата, но он постарался сделать как его просили. Лицо посинело. Мик тянул изо всех сил. Глаза Бефальта покраснели и выпучились.
— Я больше не могу, уфф, — он тихо выдавил остатки кислорода, губы
