Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
— Прошу тебя, хватит историй! — оборвал племянника Андрей Константинович. — И не вздумай что-нибудь подобное рассказать Валерию Флакку.
— Он не будет смеяться?
— Даже не улыбнется, — предрек князь Андрей.
Флакк уже поднимался по лестнице, но вряд ли мог слышать их разговор. Стас поглядел на военного трибуна:
— О да! Он вылитый капитан Игнатов. — И пустился наутек. Бегом.
Корвин усмехнулся: даже смелые люди испытывали перед Флакком невольную робость. Особенно когда тот бывал не в духе. А сейчас трибун звездных легионеров был мрачен как никогда. Князь Андрей также нервничал, хотя и старался скрыть. Для этих двух людей, недолго связанных узами родства, нынешняя встреча оказалась первой. Два года они винили друг друга в гибели Эмми. Теперь, благодаря Марку, все разъяснилось.
— Мои соболезнования, трибун Флакк, — начал Андрей Константинович почти официально. — Вы убедились наконец, что ни я, ни кто другой с Китежа не виновны в гибели вашей сестры.
— Да, я знаком с результатами расследования, — отвечал Флакк. — Надеюсь, князь Сергей полностью поправился.
Хозяин усадьбы изобразил вежливую улыбку:
— Он чувствует себя очень даже прилично, но… пока что он только ребенок. Пятилетний ребенок. И прошу вас, ничего не говорите ему об Эмми.
— А вы…
— Старались не напоминать. Сереже сказали, что он получил опасное ранение на войне. Он не помнит жену, не помнит Психею. Зачем ему знать об убийстве Эмми? К чему вновь переживать этот кошмар?
— Потому что он был ее мужем… — повысил голос Флакк. Слова князя Андрея изрядно его разозлили.
— Вот именно, был… — вздохнул старик.
— Но он все равно узнает, — начал спорить Флакк. Как всякий уроженец Лация, он не верил в личное бессмертие. Жизнь после смерти возможна лишь как память, как добрая слава. А его любимую сестру стерли из памяти мужа, — это походило на новое, хоть и виртуальное, убийство.
— Так пусть узнает как можно позже… — будто нехотя уступил князь Андрей. — Когда его личность полностью восстановится. Никак не сейчас.
— Я увижу Сергея?
— Возможно… Если захотите. Надеюсь, вы погостите у меня подольше. Сейчас на Китеже замечательная пора. Осень только-только подкрадывается. По-летнему тепло, можно и купаться в Светлояре, и яблоки собирать. Повсюду золото листьев. Что говорить — «прощальная краса».
Марк передернулся. Не любил он осень. На Колеснице в эту пору рабы убирали на полях ле карро, и почему-то всегда было страшно холодно.
— Пожалуйте в дом, господа! — обратился к гостям князь Андрей. — Вам приготовлены комнаты во флигеле. — Хозяин первым направился к дверям.
Комнатки в доме были небольшие, но уютные. Спальня, туалетная комната, ванная. Из спальни стеклянные двери открывались в верхний парк. Обстановка выглядела почти аскетической. Ничего похожего на роскошь усадьбы Сергея не наблюдалось. Мебель, обитая белым в красную полоску шелком, массивные лакированные комоды из красной китежанской березы, тюлевые занавески на окнах, акварели в рамках на стенах. Все мило, просто, по-деревенски.
Друз проверил комнаты на наличие жучков, но ничего не нашел. Что и не удивительно. На Китеже для прослушивания используют не электронику, а местный грибок, способный передавать акустические сигналы. Практически каждый квадратный сантиметр помещения работает в этом случае как отличный микрофон. У этих микозных шпионов только один минус: любые строительные материалы они разрушают с поразительной скоростью. Так что если покои на Китеже отдают запахом свежего дерева и сверкают яркими красками, знай: твоими разговорами кто-то очень интересуется.
Комнаты во флигеле не отделывали уже несколько лет… Милые трещинки на светлой охре добродушно подмигивали жильцам: не бойтесь, здесь безопасно. На всякий случай Друз установил на дверях и окнах датчики движения. Откроет кто-нибудь незваный дверь, и датчик разразится пронзительным визгом: опыт Психеи не прошел для центуриона даром.
— Ну вот, теперь мы можем поговорить без помех! — воскликнул Друз, закончив несложную свою работу. — Что скажешь, Марк? — Он явно ожидал похвалы.
— Скажу, что ты болтун! Только твоего дядюшки нам здесь не хватало! Мы же договорились: никому ни слова, пока не найдем твоего отца!
— Но это же его родной брат! — с обезоруживающей непосредственностью возразил центурион. — Как я мог что-то скрыть от дяди?! Мы столько лет считали отца погибшим, и вдруг оказалось, что он жив!
— Что ты так шумишь, Марк? — вмешалась в разговор Лери. — По мне, просто отлично, что дядюшка Друза на Китеже послом. Он устроит нам поездку в Блистбург и аудиенцию у Великого князя. Говорят, такой роскоши, как в великокняжеских палатах, нет даже во дворце императора Неронии.
— Он будет следить за тем, что мы делаем. — Довод получился не слишком убедительный. Но Корвин и сам не знал, чем ему так не нравится прибытие на Китеж нового посла. Не нравится — и все. Знакомый голос нашептывал: «Плохо»… А почему «плохо» — не объяснял. Марк все сильнее испытывал смутную тревогу.
— Не преувеличивай его влияние, — пожал плечами Друз.
— Ты нарушил договоренность, центурион! — вмешался в разговор Флакк. — Впредь… — последовала многозначительная пауза, и Друз невольно опустил голову. — Впредь никогда этого не делай!
Друзья еще не успели закончить разговор, как появился слуга — высокий, подтянутый, с зализанными на висках волосами старик во фраке и шелковых панталонах до колен. Белые чулки обтягивали худые икры. Едва он распахнул дверь, как включилась сирена. Друз кинулся ее отключать. При этом слуга и глазом не моргнул, стоял на вытяжку, ожидая, когда вой смолкнет.
«Затея с сиреной идиотская», — подумал Корвин, краснея.
— Дорогих гостей приглашают в малую столовую, — сообщил старик с поклоном.
Корвин ожидал увидеть князя Сергея за обедом вместе с отцом и сестрой. Но нет. Андрей Константинович, Ксения, даже Стас — все господа присутствовали. Сергея не было.
— Мой сын ест в детской, — объяснил хозяин, не дожидаясь вопроса. — Ему рано садиться за общий стол.
Общий стол, длинный, накрытый хрустящей крахмальной скатертью овал, занимал почти всю площадь скромной столовой. Ножки стульев касались стен, когда гость поднимался из-за стола. Андроидов в качестве прислуги не держали: блюда подавали две краснощекие девицы в вышитых кофтах и сарафанах. По дому они расхаживали босиком, то есть совершенно бесшумно. Служанки, не скрываясь, прислушивались к господскому разговору; прыскали, заслышав удачную шутку, да и сами порой отпускали меткие замечания. Хозяин подобное поведение одобрял и красоткам подмигивал. Впрочем, такое обращение ничуть не снижало дистанцию, что лежала между аристократами и прислугой.
— Я уже два года не выезжаю никуда из усадьбы, — признался Андрей Константинович. — Затворник. Отшельник. «В забытой сей глуши».
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
