родить хоть кого-нибудь.
Из пещеры мы вышли молча.
— Дай-ка еще раз на заговор взгляну, — пробормотал я.
Демка протянула мне листок.
— Если в процессе нельзя громко ржать, то это действительно трудная задача, — сказала она.
— Так… — я пробежал глазами по строчкам. — Тра-та-та, хухлик мокрый, по рукам теки… Просыпайся, оживляйся, ото сна поднимайся… В нос не заливайся, в рот не заливайся, в сосуд крепкий направляйся, куда вошел, оттуда не вышел… Господи, что за озабоченный сочинял эту хрень?
Демка рассмеялась.
— Ну знаешь, кто-то и в дверном крючке намеки непристойные видит… — ехидно проговорила она.
— А, то есть ты хочешь сказать, что это мой пошлый мозг все криво понимает?
— Лучше подумай, не стоит ли попробовать впустить этого хухлика не только в сосуд, но и куда-нибудь еще.
— Фу-ууу… — пробормотал я себе под нос.
— Что «фу»? Если это поможет решить твою проблему, почему бы нет?
— Ага. Один раз не унитаз… А тебя не смущает, что после принятия этого мокрого у Кроноса, если я ничего не путаю, кукуха поехала далеко и надолго? Что он теперь камни жрет и сам себе потом брюхо распарывает, а когда все срастается, повторяет процедуру снова?
Деметра испуганно вытаращилась на меня.
— Да ладно?.. Откуда ты это знаешь?
Я пожал плечами.
— Даже не помню. Может, Янус, или Нергал рассказывал.
— Ну… Вообще-то детей жрать он начал гораздо раньше, и в том не виноват никакой черт. К тому же, могу торжественно тебе пообещать, что, если после принятия хухлика ты начнешь глотать булыжники, я непременно найду того добра молодца, который призовет мокрого обратно в бутылку.
— Главное — успеть это сделать до того, как я решу прочистить себе желудок, — пробормотал я.
Демка с улыбкой меня обняла.
— В случае чего, это я тоже могу исправить. Ну же. Подумай хорошенько. Я считаю, надо использовать эту возможность и попробовать.
— Ну не знаю…
— Я не говорю «обещай сделать», но подумать-то тебе ничего не мешает, — не унималась она. — А вдруг этот чухлик решит все твои проблемы?
— Хухлик, — поправил я.
— Да хоть тухлик!..
— Ладно, я подумаю. А сейчас пошли обратно. Надо нормально место найти, подальше от всех этих деток и их папаши, и попробовать вызвать Аида.
— Ты забыл, что порталы больше не открываются?
— Ой, я тебя умоляю! Все, что творится на этой земле, царство Аида не колебет вообще никаким боком. Не зря Зевс так хотел там обосноваться. Не думаю, что для общения с этим миром он ладью закладывает и гребет вместе с Хароном.
— А если именно так все и происходит? Что тогда? — нахмурилась она.
Я тяжело вздохнул.
— Тогда придется опять частично умирать… А это, должен признать, не очень-то приятно. Хотя кто знает, может, если впасть в полукому, Азатот испугается и сам из меня убежит куда глаза глядят?
— У него нет глаз, — мрачно напомнила Демка.
Мы пошли в обратную сторону по тропе, извивающейся вокруг валунов, больших и малых. Легкий ветерок шевелил скудную растительность, вопреки здравому смыслу пробившуюся к солнцу на этой каменисто-песчаной равнине.
Когда мне показалось, что мы уже достаточно далеко отошли от пещеры Офиона, я остановился.
— Так. Ну, вроде здесь неплохо. Ты готова?
— Ну, в общем да.
— Знаешь, что говорить будешь, когда он появится?
— Нет. Я верю в силу импровизации. Так что давай, призывай. — Деметра с любопытством уставилась на меня. — Интересно, какой у тебя ритуал? Тушканчика в жертву принесешь, или тоже какое-то забористое заклинание прочитаешь?
— Не. Заклинания — для слабаков, — заявил я. И, задрав голову к звездному небу, громко крикнул: — Аид!!! Аид, услышь меня!..
— Ну-ну, — саркастично пробормотала себе под нос Деметра.
Я покосился на нее и еще громче крикнул:
— Аи-ид!
— Еще чуть-чуть прибавь, — ехидно предложила Демка. — А то на дальних кладбищах тебя уже услышали, а вот на том свете — еще нет.
— Аи-иид!
— Не торопись — он гребет, как может, — хихикнула Демка.
— Вот ехидина! — беззлобно ругнулся я. — Аид, мне срочно надо кое-что с тобой обсудить! И вообще, я — твой подопечный. Ты не можешь бросить меня! Сила договора непоколебима! Аид!!!
Над землей медленно образовалось красное облако. В середина облака открылась светящаяся дыра, похожая на люк космического корабля, из которой в красном луче света показался повелитель подземного царства. Сначала — голые ноги. Потом — черные труселя с множеством разноцветных черепов. Потом — голый торс и, наконец, вклокоченная грива нереально отросших волос, сонно разинутый рот и помятое небритое лицо.
— Ну чего тебе надо-то? — сквозь зевоту проговорил Аид, сонно почесывая пузо.
Демка тоненько присвистнула и рассмеялась, разглядывая неглиже своего зятя.
— Ух ты, — проговорила она. — Даня, глянь — а у Лёхи-то фанаты имеются!..
От звука ее голоса глаза Аида резко распахнулись, а рот, наоборот, захлопнулся.
Он медленно перевел взгляд с моей фигура на Демку…
— Мама, вы? — дрогнувшим голосом воскликнул он.
— Здравствуй, Адик, — скрестив руки на груди, с надменной улыбкой ответила Демка. — Хорошо выглядишь…
Изображение Аида погасло. И через пару мгновений опять появилось, только теперь царь подземного мира был в черном бархатном халате с золотым шитьем по краю, волосы были забраны на затылке в кривоватый хвост, на груди блестело массивное ожерелье, а на голове — корона.
— Рад приветствовать великую богиню Деметру, мою глубокоуважаемую тёщу! — пафосно проговорил он. И, покосившись на меня, добавил: — Вообще-то о таком предупреждать надо.
Демка звонко рассмеялась.
— Заметь, Даня, как он сказал — не дорогая, и не любимая, а глубокоуважаемая! Вот чего у него не отнять, так это честности.
Правый уголок рта Аида дернулся. Но он сохранил искусственно-торжественное выражение лица и спросил:
— Так… чем же я… так провинился, что на меня снизошло внезапное счастье лицезреть вас, мама?
Я с трудом сдержал смех. Эти двое стоили друг друга.
Деметра стала серьезной.
— Я хочу видеть свою дочь.
Вся бутафорская почтительность мгновенно смылась с лица Аида.
— Хочешь, чтобы она вышла к тебе и потеряла дитя, которое носит? — угрожающим тоном спросил он. — Так вот этого не будет. До тех пор, пока твоя дочь не стала вдовой,
