вечером. Она так визжала, что это мода такая, когда сначала я предположил, что она решила сразу на улицу с красными фонарями податься, а не на бал. Лучше я бы тогда ее дома оставил!
Стоило нам появиться в торжественном зале, как музыка, выдав на прощанье некую какофонию несуразных звуков стихла. Королевский дирижёр настолько проникся ее облегающим полупрозрачным платьем, что уронил свою дирижёрскую палочку и не мог оторвать глаз от Серафимы, пока ему стража мозги не вправила. Король тоже взгляда с нее не сводил, как и большинство мужчин при дворе. Эта мелкая зараза использовала меня, как живой щит от неинтересных ей ухажёров. Когда к нам подошел Трут, как обычно сказать мне какую-то гадость, он не обратил внимания на сестру и тем самым подписал себе приговор. Первой и роковой для него ошибкой стало то, что он с ней не поздоровался, чем безумно разозлил сестру, привыкшую, что все внимание всегда достается исключительно ей. Весь бал она всеми допустимыми и не очень способами добивалась его внимания, но у нее ничего не получилось. Так что преследование Трута продолжилось и после бала, сестрица все время искала встречи с ним, а тот счастливо избегал ее, не знаю намеренно или нет.
Через несколько месяцев после бала безумно довольная сестра заявилась в мой рабочий кабинет и объявила:
«Братец, поздравь меня! Я стала шпионом моего Игнаришнарчика! Правда, пришлось пообещать, что буду докладывать обо всем, что ты делаешь, но это не так важно. Главное ты делай что-нибудь плохое почаще, чтобы мне было о чем ему докладывать. Жду не дождусь, когда пойду к нему тебя сдавать!».
Вот не пойму, кто из этих двоих больше сошел с ума? Игнаришнар, нанявший мою сестру следить за мной же, или Серафима, которая об этом так легко рассказала? Что за странные люди меня окружают?
После этого заявления я больше не мог жить в своём доме, из которого сестрица меня благополучно выгнала своей надоедливой слежкой. Казалось, она была повсюду и, не скрываясь, фиксировала в своём блокнотике абсолютно каждый мой шаг. Все нервы мне вытрепала, поэтому пришлось съехать в отель «Престиж».
Остановил машину перед отелем, не думаю, что кто-то посмеет мне сказать припарковать машину в другое место. Кажется, случайно обрызгал из лужи какую-то бродяжку. Меня окутали чужие чувства, как всегда, приятного в них мало. Злость смешалась с корыстью, забавное сочетание, но, увы, я чувствую его слишком часто. Молча направился к гостеприимно распахнутой слугой двери. Бродяжка что-то кричит мне в спину, но делаю вид, что ее не существует. Зашёл в отель, надеясь, что чувства бродяжки испарятся или хотя бы уйдут на второй план. В воздухе витает запах дорогих цветов, обилие мрамора и золота в декоре вызывает раздражение. Дома, в моем особняке куда лучше: меньше неоправданного пафоса.
Сзади послышался странный шум, а потом под отборный мат швейцара в отель ворвалась бродяжка. Вот честно, до полного «счастья» мне сегодня не хватало еще одного скандала! Снова почувствовал чужую злость, направленную на меня, к которой добавились корысть и неприязнь.
– Господин! – поклонился метрдотель, без слов открывая сейф в столе, где хранятся камни – ключи от дверей номеров «Люкс».
Бродяжка снова позвала меня, чуть не вывернуло от ее смешанных чувств. Что это? Стыд и злость? Какое странное сочетание, раньше мне не встречалось.
Заскрипели каблуки по полу, и бродяжка появилась передо мной, не позволяя забрать ключи. Чувствую ее злость, настолько сильную, что тоже начинаю злиться, пока не обращаю внимания на ее внешний вид.
Темные волосы собраны на затылке в гульку, большинство прядей выбились из прически и красивыми завитками упали на ее лицо. Острый носик и бледные губы на белоснежной коже, ничего примечательного. Однако мой взгляд остановился и на мгновение растворился в её глазах, такие красивые и странного оттенка, как будто серо-зеленый смешали с голубым цветом. Запоминающиеся глаза в отличие от остальной внешности. Одета в старое пальто и длинную юбку, и драные сапоги. Бродяжка, сразу видно, и по одежде, и по грязи на ней. К ее красивым глазам разве что шарф подходит, синего цвета, моего цвета.
Стараясь сдержать злость, спрашиваю с насмешкой, ко мне ли она обращается.
– К Вам! – выкрикивает она, сразу недовольно поджимая губы.
Какая-то чрезмерно воспитанная оборванка, или это она так хочет показать, что я ей не ровня? Смесь ее праведного негодования со злостью приятно ударила по самолюбию. Молодец, теперь даже бродяжки бесятся, когда я перехожу с ними на «ты». Обвиняет меня в порче своей одежды, что, мягко говоря, смешит и бесит. Чувствую, как ее злость мягко перетекает в мою. Обычно это происходит, когда человек чувствует ко мне очень сильные эмоции, но как-то не похоже, что оборванка безумно сильно злится на меня. Задеваю ее, унижаю так же, как и она меня, просто посмев заговорить со мной. Невольно улыбаюсь, чувствуя ее злость, смешанную со смущением. Жаль слишком много слушателей у нашего концерта, пора его заканчивать. Обошел нищенку и подошел к стойке метрдотеля.
– Ключ давай! – приказал.
От седого мужчины в униформе так и веяло злорадством и корыстью. Неужели удумал кому-то об этом рассказать? Тоже шпион Трута? У меня скоро из-за него мания преследования начнётся.
– Никто не должен узнать, что здесь происходило, – угрожаю ему спокойно.
– У Вас совесть есть?! – выкрикнула бродяжка мне в спину так, что поспешно пришлось подавить улыбку.
У советника короля совесть? Серьезно? Откуда ей там взяться? Она забавная.
– А у тебя? – спрашиваю с улыбкой, не оборачиваясь.
Повернулся в сторону лифта, но бродяжка преградила путь. Кажется, моё ангельское терпение за этот день исчерпало свой лимит. Стоило сорваться, еще тогда Камилла унизила меня прилюдно, но я сдержался, не желая поднимать скандал. Сейчас же чувствую ярость ко всем женщинам на свете, но трем больше всего. К Миле, что так жестоко поступила со мной когда-то. К Камилле, которая решила, что имеет право меня прилюдно унижать для собственной выгоды. И к этой бродяжке, решившей, что лучше меня и имеет право что-то требовать!
Возможно, это и не моя злость, но я так устал сдерживать свои чувства, что направленные на меня чужие выступили своеобразным катализатором. Встретился взглядом с бродяжкой, и та отпрыгнула на шаг назад. Её чувства хлестнули, как звонкая пощечина. Красивые глаза испуганно смотрят на меня, как будто я какой-то страшный некромант. Чего она так испугалась? Меня? Ну, и поделом ей!
Закрыл глаза,
