после пары бокалов. Еще ни разу в жизни не испытывала такого стыда.
Я думала, что пережила самое страшное в этом несуразном и сплошь лживом допросе, но полицейский продолжал уточнять неясные ему детали.
— А ваш друг, — заглянул он в свои записи, — Роман, — нашел нужное имя, — утверждает, что имело место нападение.
— Он приревновал меня, увидев с другим, — быстро нашлась, что ответить.
— Так этот Роман ваш парень?
— Мы друзья, не более, — выпалила. Привыкла отнекиваться на все вопросы, касающиеся предположений о наших с Ромой возможных отношений.
— Тогда не пойму, при чем здесь ревность? — мужчина начал злиться, окончательно запутавшись в моих бредовых показаниях. С досадой отложил бумаги: — Хотите сказать, что это просто мужские разборки из-за женщины?
Я вязла все глубже, и не хотела усугублять свое положение новой ложью. Мое молчание мужчина воспринял как подтверждение своего предположения.
— Извините, — постаралась хоть как-то облегчить свою совесть.
Он захлопнул папку, недовольный, что я напрасно потратила его время и заставила делать ненужную работу.
— Спасибо за сотрудничество, — выдал формальную фразу и вышел.
Несмотря на то, что я умылась и смыла с рук уличную пыль, почувствовала себя по-настоящему замаранной.
Отвращение к себе усилилось, когда я оказалась дома. Заглаживая мнимую вину, Ира бегала вокруг меня, как мать-наседка: то принесет одеяло, то горячего чая. В данной ситуации я не жертва, а злодей.
— Спасибо, Ир, но сейчас я хочу только одного — спать, — ответила на очередное ее предложение.
— Ну ладно, — она изящно поднялась с края кровати. Всегда завидовала ее королевской осанке и легкости движений. — Если что, я в соседней комнате.
Последняя фраза походила на угрозу, и я усмехнулась:
— И ты не против, если разбужу тебя посреди ночи?
Она поморщилась, видимо, представив, как я тормошу ее спящую, чего она терпеть не могла:
— Только, — взметнула в воздухе указательным пальцем, — если случится что-нибудь серьезное.
— Иди уже, — кинула ей вслед подушку. Она, смеясь, устало поплелась к двери. — Ир? — задержала ее на полпути. — Не рассказывай ничего моим родителям.
Она знала, какие они гиперзаботливые, и чего мне может стоить эта история, поэтому согласилась молчать.
— Знаешь, я ведь пошутила, когда сказала, что тебе подходит «плохой парень», — вернулась к разговору, который, я думала, мы оставили в прошлом. — Ты хрупкая и нуждаешься в романтике, — с этими словами она скрылась за дверью, и оставила меня одну вариться в коктейле из угрызений совести, обиды и разочарования.
Я лежала в кровати и наблюдала за танцем теней на потолке. Ветки дерева, растущего под самым моим окном, раскачивались от порывов ветра.
Тени потянулись влево, потом внезапно вскинулись вверх, словно выросли в одно мгновение, и снова почти безжизненно поникли, едва колыхаясь. Слезы скатились по моим вискам, впитываясь в разметавшиеся по подушке волосы. Тихий всхлип — и в следующее мгновение я уже прижала к лицу подушку, заглушая собственные рыдания.
Как бы не было горько признавать, но парнем из бара был Дан. Он повзрослел и возмужал: черты лица из юношеских превратились в мужские, голос стал грубее.
Впервые я увидела Дана, когда мне было двенадцать, к пятнадцати — по уши влюбилась в него. Потом он исчез, и до сегодняшнего дня я не видела его почти пять лет. Никак не ожидала, что первая встреча после стольких лет разлуки будет такой.
Дан был из той категории парней, что всегда нравятся мамам: приветлив, образован, хорошо воспитан. Именно такого мужа отцы хотят видеть рядом со своими дочерями, уверенные, что тот непременно осчастливит ее. Сегодняшний Дан наглядный пример того, кто не непременно сломает ей жизнь — своя полная противоположность.
***
Я проснулась, когда за окном уже светило солнце. Нырнула под одеяло, прячась от яркого света. Наощупь отыскав телефон на прикроватной тумбочке, по привычке проверила сообщения. Одно короткое СМС от Иры: она ушла на занятия, но обещала вернуться пораньше и купить на обед пиццу.
Мимолетно бросила взгляд на время в углу экрана — три часа дня.
Проспала!
Путаясь в одеяле, опрометью бросилась ванную. Одновременно чистила зубы и рыскала по комнате в поисках одежды. Я уже пропустила все занятия, но на одно, индивидуальное по классу вокалу, еще могла успеть. На бегу одеваясь и приводя себя в порядок, выскочила на улицу.
Мой преподаватель — Ольга Константиновна — не любил ждать. Стоило студенту задержаться больше, чем на десять минут, она уходила домой, и то, что ты «потерял драгоценные часы из-за неспособности правильно организовывать свой день и отсутствия элементарной пунктуальности», было только твоими проблемами.
Все мои старания (ноющая боль в мышцах и колющий бок от пробежки) не пропали даром. Я опоздала всего лишь на пару минут и успела застать Ольгу Константиновну в аудитории.
— Мария, не рассчитывала вас сегодня увидеть, — сухо произнесла она, когда я, запыхавшаяся, и, несомненно, раскрасневшаяся, предстала перед ней. — Ваши друзья с факультета народного инструмента сообщили мне, что вы заболели и в ближайшие дни не появитесь на занятиях. — Я поджала губы, стараясь не сердиться на музыкантов, убеждая себя, что они хотели как лучше. — Но вижу, вы прекрасно выглядите, даже румянец на щеках, — она взмахнула рукой с худощавыми пальцами, очерчивая в воздухе овал моего лица. — Меня обманули?
— Нет, что вы, — ломала голову, как защитить друзей. — Вчера я действительно думала, что заболела, но с утра мне стало намного лучше.
Морщинки в уголках ее губ, появляющиеся, когда она недовольно поджимает тонкие губы, говорили, что она едва ли мне поверила.
— Сомнительная история, Мария. — Но по каким-то причинам Ольга Константиновна решила быть сегодня снисходительной. — Начнем, — скомандовала, присаживаясь за пианино.
На протяжении часа она поправляла и критиковала меня. Я никак не могла сосредоточиться, поэтому часто не попадала в тональность или откровенно фальшивила. И когда время подошло к концу, Ольга Константиновна не могла не отметить это.
— Мария, не буду отрицать, вы весьма одарены, но, если вы хотите добиться успеха, необходимо совершенствоваться — упорно заниматься. Вы не только не цените своего таланта, но еще и ленитесь. Вы меня разочаровываете. На сегодня всё, — закрыла крышку пианино, ставя точку в сегодняшнем занятии.
Я молча проглотила обиду. Всем студентам известно: хочешь удачно сдать сессию, не стоит спорить с преподавателем.
— Можете самостоятельно позаниматься, — Ольга Константиновна протянула мне большой рельефный ключ. — Сами позаботьтесь об аккомпанементе.
— Спасибо, — поблагодарила лишь из привитой с детства вежливости.
— Когда закончите, верните ключ на вахту, — напутствовала она, выходя из аудитории.
Обычно в качестве аккомпаниаторов я использовала как раз тех злополучных музыкантов, что сегодня так переусердствовали со своей братской заботой. Так
