скорее градины, если хотите, чтобы я сделала мороженое!
Конечно, мы с энтузиазмом откликнулись на это предложение. А вообще-то лед для мороженого добывался из колодца у соседей, где он все лето сохранялся на дне. Лед разбивали багром на длиннющей ручке, а затем вычерпывали ведром. Нам домашнее сливочное мороженое нравилось гораздо больше покупного.
На другой стороне нашей улицы находился стадион с футбольным полем, на котором играла взрослая молодежь. Я футболом не интересовалась и за их играми не наблюдала. Рядом со стадионом стояла пожарная каланча, в которой внизу работал небольшой цех по изготовлению заколок. А возле двери стоял ящик с браком, я из него набрала заколок, которые дарила осенью в школе подругам.
Наша дружба с Верой Дюковой не возобновилась, хотя мы виделись несколько раз. Чаще я видела ее старшую сестру Гулю, которая хороводила с хозяйским сыном Лешкой. А больше я водилась с Женькой, затевая с ним разные игры и шалости или ведя разговоры на скамеечке перед домом.
Ходила в «Ремиз» за грибами и с отцом, и с Женькой. А вот ежей больше не таскала. По просьбе бабы Фани или крестной одна ходила за черникой. Брала с собой стакан и очень быстро его набирала. Баба Фаня варила черничный кисель, который ели с рисовой кашей.
На пересечении нашей улицы с Центральной стояла дача одного светила, к которому зимой на консультацию ездил Кока, взяв меня с собой. Вероятно, доктор и посоветовал снять дачу у Клавы. Пока они с Кокой разговаривали, двадцатилетний сын доктора, по указанию отца, пошел меня фотографировать. Яркое солнце резало глаза, и Фимка ругал меня, что я их закрываю или щурюсь. А на тех карточках, где глаза мои открыты, на них слезы. Фимка провел целую фотосессию: на финских санях, в сугробе, под яблоней и в других местах.
* * *
1941 год, Вырица.
Там на даче мы провели лето, предшествующее блокаде.
2.5. На Псковщине
Дело было на Псковщине. За всю Россию я вам не скажу, а на моей малой родине во все времена на лето дети на отдых за город уезжали, кто в лагерь, а кто-то — на дачу. И еще опыт такой был — шефство какой-нибудь завод над колхозом брал. Друг другу чем могли помогали: завод какие-нибудь детали поставлял или рабочих на уборку в помощь отправлял. А колхоз рабочих продуктами своими снабжал.
И вот один год мы на Псковщине отдыхали. Председатель колхоза Павел маму к себе на лето в гости пригласил. Итак, мы едем в Чихачево, я и братишка с двумя бабушками. Везем с собой кой-какие продукты, плюс местные овощи и фрукты — с шиком лето можно прожить. Наши припасы включали соленых снетков, печенье и сушки, колбасу жареную — свиным салом залитая, она долго могла храниться. Все это хорошая еда.
Хозяйка Дуня приветливо нас встретила, у себя в доме разместила, продукты в погреб под замок отправила, чем нас очень удивила. Этим упредила, чтобы Павел всех снетков на закуску не вытащил.
Я с Павлом сразу подружилась, на работу каждый день сопровождала, поездки по району на лошадях обожала. По этой деревне я Россию изучала и познавала. Район был огромный, хозяйство крепкое, поля большие, растили на них зерно и овощи. Яблоневые сады широкой полосой на три километра тянулись, и урожай всегда был отменный.
В этом саду пасека размещалась, местные всегда с медом были. Зерно на свою мельницу молоть возили. Колхозники-псковитяне были приветливые и трудолюбивые, но немного взбалмошные и всегда подшофе. Два языка использовали — русский и матерный, все от мала до велика на втором говорили. Вот там мы лето жили, очень счастливы были, считали, что нам повезло. Увидели настоящие русские деревни и села.
Утро рано начиналось, мне Павлом задание давалось — у Дуни снетков на закусь раздобыть, лучку зеленого в огороде нарвать и в правление прибыть. Для Павла снетки под запретом были, ну а мне же сколько хочешь брать разрешалось. Работники правления картошку варили, стопарьки опрокидывали и закуску уплетали. Свежая картошечка, лучок с огорода, душистое маслице со своего оборота, плюс воздух деревенский — ешь, и захватывает от удовольствия дух.
Сегодня едем пасеку проверять, я задание получила такое — в огороде огурцов набрать, трехлитровый бидон взять и в условное место вовремя прибежать. Там тарантас запрягали лошадьми и, как порядочные, важно ехали. А на пасеке нас радостно встречали, Павла водкой, а меня квасом угощали, огурцы свежие с медом радостно трескали, а потом их всю обратную дорогу сильно рвало.
И домой являлись просто никакие! Павла метлой встречали, а с меня честное пионерское брали, что с ним больше ни шагу и дружба врозь. До утра это слово держалось, ну а утро вечера всегда мудренее, и все забывалось.
Ура! Едем на мельницу, я навожу марафет — надеваю платье, красивое, новое, материал маркизет. В тарантас запрягли кобылу, а вожжей под рукой не оказалось. Ну ничего, до другой конюшни рукой подать, доедем. Сели и с горки покатили. Лошадь резко к конюшне свернула и тарантас опрокинула. Я в луже после дождя очутилась, колесо по животу прокатилось. Встала еле живая, Павел сразу протрезвел. Платье в навозной канаве постирал и меня домой отправить хотел, но не на ту напал. Еду, и все! Покатили с ветерком, возвратимся вечерком, и никто не увидит и не узнает.
Приехали, а на мельнице работа кипит, и вдруг радостный крик — председатель приехал, объявляем перерыв. Сели, выпили, закусили и переночевать тут решили. Я с детьми сразу подружилась, на речном перекате под камнями рыбу ловила. Тут же ночевали. Утром просыпаюсь, а Павел уехал и меня позабыл. Дома подзатыльник получил, на другой день за мной явился и удивился, что я до сих пор на мельнице пребываю, давно ведь дома надо быть, а я этого будто не знаю.
Еще помню — когда в речушке лен мочили, мы острогой рыбу били. Она поверху плыла, ото льна задыхалась. Моя задача была рыбу с остроги снимать. Вот щуку большую поймали, она зубастая, а я этого не знала, неудачно ее сняла и чуть палец не потеряла. Она меня укусила — еле кровь остановили. Вот такая рыбалка была!
Еще на болоте ягоду гонобобель собирали, я там ее вдоволь наелась, голова разболелась, и рвота была. Местные эту ягоду пьяницей называли, на свой аршин мерили. Тогда еще не знали, что не в ягоде дело. Там рядом багульник растет
