более широких участках фронта. Это даст возможность сосредоточить имеющиеся в его распоряжении наступательные средства на других участках, где он и сможет тогда атаковать по всем правилам искусства.
Мы еще раз констатируем, что командование различных степеней должно освоиться равным образом с идеей, техникой и практикой обороны. Разве во все времена не надо было уметь отражать удары и затем атаковать, чтобы справиться с серьезным противником? Безусловно, упрощенная доктрина наступления, которая должна была вовлечь наши войска в грубо-прямолинейные и слепые атаки, не могла быть достаточной и для главного командования. Как мы только что видели, она прежде всего могла привести к бессилию стратегии, если только командование не располагало превосходными силами, достаточно многочисленными и подвижными, чтобы, отразив попытку охвата со стороны противника, добиться охвата по крайней мере одного из его флангов. В 1914 г. французские силы, даже усиленные британской армией, еще немногочисленной в начале войны, не позволяли думать о такой операции.
Итак, наша военная доктрина была слишком куцей, так как она ограничивалась для всех великолепной, но слишком исключительной формулой наступления.
* * *
В виде компенсации за эти слабости доктрины мы имели первоклассный штаб, отлично натренированный в исполнении своих служебных обязанностей и, кроме того, включавший в свой состав людей выдающегося ума. Действительно, военная академия и курсы высших военных знаний развили во многих офицерах вкус к работе, а также укрепили и расширили их способности. Хорошо одаренные натуры должны были использовать приобретенные знания, как и свои значительно расширенные и хорошо тренированные способности. Во время войны они получили возможность оказывать ценнейшие услуги, быстро приспособляясь к новым обстоятельствам. Но они нуждались в руководстве, так как в большинстве это были молодые офицеры, которым не хватало зрелости, то есть опыта, который один только и дает суждению всю его широту. Не хватало и авторитета, который обеспечивает командованию спокойное и уверенное принятие правильных и сильных решений.
Во всяком случае с самого начала весь процесс реквизиций, мобилизаций, перевозок по сосредоточению или снабжению и вся небывалая по масштабу работа тыловых служб выполнялись с идеальной точностью.
* * *
К моменту объявления войны я уже год как находился во главе 20‑го корпуса.
Город Нанси и вместе с ним Лотарингия всегда особенно сильно отличались патриотическими чувствами, воодушевлявшими всю Францию. В течение более сорока лет они протягивали через границу руки своим пленным сестрам – городу Мецу и аннексированной Лотарингии. Неужели приближался день, когда их судьбы, наконец, снова должны были слиться воедино? Спокойно, в полнейшем порядке, с холодной решимостью встретить всякие случайности, мы выслушивали известия, последовательно сообщавшие нам о мерах, которые немцы принимали на своей границе: прекращение сообщений, движения поездов, проезда всех путешественников. Мы узнавали и о решениях французского правительства. Начались и продолжались мобилизация, реквизиция лошадей и повозок.
Нигде не наблюдается ни злоупотреблений, ни следов слабости. Может быть, через несколько дней у ворот города разыграется сражение, но никто не думает об отъезде – так велики уверенность каждого в своем праве, единодушная воля быть на высоте всех задач, полная вера в доблесть войск.
Здесь находится 20‑й корпус со своими двумя пехотными дивизиями – 11‑й и 39‑й, со 2‑й кавалерийской дивизией и образцовой артиллерией. Вряд ли можно было найти лучшие войска. Разве вдоль этой границы, отмечавшей территорию, оторванную от Франции, в каждом полку не таился сосредоточенный огонь?
Какую тренировку, какую подготовку эти части прошли для того, чтобы победить в великом столкновении! Какой порыв и какие темпы они заготовили для этого дня! Какой коллективный дух каждая часть выработала в себе, чтобы именно ее номер покрыл себя самой большой славой! И действительно, эти полки создали себе крепкие традиции: они выдержали все самые жестокие испытания войны. Эти полки оказались в 1918 г. одними из самых закаленных в нашей армии, хотя они и потеряли весь свой личный состав 1914 г. Еще в мирное время командовать такими войсками доставляло величайшее удовлетворение. Работоспособные и любящие свое дело офицеры всегда стремились попасть на службу в эти войска, особенно в качестве командиров отдельных войсковых частей.
Таким образом, и местные влияния, и привлекательность службы сочетались между собой и создали великолепные войска и офицерский состав. Это сочетание дало 20‑му корпусу людей с первоклассными качествами, знанием своего дела и лихостью. Желание «дорваться» до противника и помериться силами с ним сочеталось с таким презрением к опасности, что можно было только бояться слишком безрассудного устремления навстречу этой опасности.
Командуя такими войсками перед войной, я прилагал все усилия исключительно к тому, чтобы просветить и ввести в рамки рассудка этот замечательный пыл офицерского состава, источник всяческой энергии, а следовательно, всех надежд. Раздувать это пламя не было никакой нужды. Но надо было предупредить начальников о трудностях задачи, предостеречь их от излишней поспешности или недостаточной согласованности в боевых действиях. Счастливы начальники, которым приходится только направлять людей со столь пылкой волей!
Часть первая
20‑й армейский корпус (25 июля – 28 августа 1914 г.)
Глава первая
20‑й армейский корпус в прикрытии (25 июля – 13 августа 1914 г.)
Вызванный 20 июля из отпуска в Бретани ввиду становившихся все более серьезными событий, я утром 27 июля прибыл к месту службы.
В тот же день, по распоряжению военного министра, все находившиеся в отпуске офицеры и рядовые вернулись в свои части, и мы ввели в отношении гражданского населения «положение усиленной охраны».
28‑го числа вступили в силу меры, принятые для охраны границ. 29‑го мы приступили к сооружению полевых укреплений с восточной стороны Нанси, предусмотренных планом обороны города. Эти полевые фортификационные работы имели целью дополнить систему фортификационных сооружений, расположенных на высотах ля Рошет, Гран Мон д’Аманс и Ранбетан[3]; постройка их была начата зимой 1913/14 г., но в июле 1914 г. оставалась еще не законченной.
Первой задачей 20‑го корпуса, расположенного в двух шагах от границы, было стать бдительным часовым, наблюдающим за противником в период напряженных политических отношений. Затем нам предстояло продолжать прикрывать на участке Нижней Мёрты мобилизацию и сосредоточение французской 2‑й армии, если бы события потребовали принятия и этих мер.
30‑го вечером 20‑й армейский корпус поднят по тревоге. Части прикрытия, двигаясь походным порядком, занимают районы, назначенные нм на случай ускоренного наступления противника. Однако было определенно указано, чтобы ни одно подразделение или дозор не переходили за линию, которая, как точно установлено приказом министра, проходит в среднем в 10 км от границы.
В общем правительство решило принять меры прикрытия, ограниченные пространственно, так как выдвижению войск был поставлен точный предел на местности, а также и количественно, так как было предписано впредь до нового распоряжения не призывать запасных.
Сведения о деятельности по ту сторону границы вполне оправдывали решение правительства. Известно,
