спросил оруженосец.
— Я не собираюсь потворствовать кровожадным инстинктам де Невера, и потому постараюсь остаться в живых и выполнить свой долг.
— Но мой долг — защищать вас! — воскликнул Шарль.
— Ты служишь не только мне, но и королю! — напомнил Марк. — И должен сделать всё, чтоб обезвредить его врагов. Прежде всего — король, потом я. Ты понял?
— Да, — пробормотал оруженосец.
Какое-то время они шли молча, а потом Марк замер. Позади послышались шаги нескольких человек. Обернувшись, он увидел трёх мужчин в чёрных плащах и немного прибавил шагу, но вскоре путь им преградили ещё трое. Он остановился и стиснул рукоять меча.
— Помни, что я тебе сказал, — тихо произнёс он и вытащил меч из ножен, а следом и кинжал.
Сомнения были излишни. Этих людей послали сюда с единственной целью — убить барона де Сегюра и его спутника. Потому он не стал тратить время на разговоры и бросился на противников первым. Он вдруг почувствовал, что сейчас самое время выпустить скопившуюся в душе ярость, он вспомнил звонкий смех Лабуле, его шёлковые кудри и голубые глаза, а потом его безмолвную голову на пике, и с размаху вонзил меч в того, что был ближе. Сзади послышался звон клинков, и Марку оставалось только надеяться, что он неплохо обучил своего оруженосца. Вскоре с проклятиями рухнул на землю второй нападавший, и Марк, обернувшись к третьему, полоснул его стилетом по лицу. Тот закричал, закрыв рану ладонями, и рухнул на колени, а Марк с рычанием опустил меч на его голову и тут же резко отступил и обернулся.
Шарлю уже удалось убить одного из напавших сзади, и теперь ещё двое теснили его назад, Марк рванулся к нему и, отодвинув оруженосца в сторону, налетел на них. Он отбил клинок одного, развернулся и ударил мечом по шее другого. Голова отскочила в сторону, и обезглавленный труп рухнул на мостовую. Оставшийся в одиночестве разбойник кинулся наутёк, но Марк, изрыгнув злобное проклятие, метнул вдогонку стилет и тот вонзился в шею убегавшему.
— Молодец, — он похлопал по плечу Шарля, который, тяжело дыша, прислонился к стене дома. — Нужно всех проверить, если есть живые, — добить.
— Ну, этого можно не проверять, — нервно рассмеялся оруженосец, указав на лежавшую у его ног голову.
— Ладно, этого можешь не проверять, — усмехнулся Марк. — Ты не ранен?
— Нет, просто перепугался. А вы дрались как дьявол.
— Я всегда дерусь как дьявол, если чем-то взбешён.
Живых среди их противников не оказалось. После того, как Марк извлёк из раны на шее у последнего свой кинжал и вытер оба клинка о его плащ, они отправились дальше.
— Куда теперь? — спросил Шарль, настороженно озираясь по сторонам.
— Нужно выбираться из города. Если де Невер решил меня прикончить, то теперь уже не остановится. У него нет другого выхода, кроме как довести это дело до конца. Если я буду убит на улице, он всегда сможет свалить всё на грабителей и отвертеться.
— Но как мы выберемся? Наверняка стражники на воротах уже предупреждены, и нас будут искать, особенно когда узнают, что мы перерезали эту шайку.
— Обязательно будут. Я ещё не решил, что делать дальше, и для начала хочу всё-таки поговорить с актёрами, узнать, что случилось с Лабуле.
— Это опасно, там стоят солдаты.
— Они не будут стоять там вечно. Пойдём туда, посмотрим, что творится на площади.
— Нужно ещё забрать вещи и коней из гостиницы.
— Нет, туда мы соваться не будем. Я уверен, что там нас поджидает засада. К тому же, если мы не явимся за нашим имуществом, они какое-то время будут думать, что мы в городе.
— Но поесть-то мы где-нибудь можем?
— А потерпеть нельзя? — уточнил Марк с ехидной усмешкой.
— А сколько терпеть? — обиделся Шарль. — Я-то ладно, я успел утром поесть, а у вас со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было. Я ж о вас беспокоюсь!
— Ладно, пока будем наблюдать за площадью, забежишь в какую-нибудь лавку, купишь хлеба и эля.
— Может, лучше мяса и вина?
— Я тебя избаловал! Какое мясо в этом нищем городе? Нельзя привлекать внимание.
Так переговариваясь в полголоса, они дошли до гостиницы и остановились в сумраке узенькой улицы, глядя на площадь. Театр ещё не уехал, но актёры под надзором солдат уже разобрали и погрузили на телегу сцену и декорации и теперь уныло сидели в своих кибитках, посматривая на невозмутимую стражу. Шарль сбегал в бакалейную лавку, принёс пироги и кувшин пива, и Марк, наконец, смог перекусить. Все переживания этого тёмного дня не уменьшили его аппетит, и он с удовольствием сжевал то, что дал ему оруженосец, не отрывая взгляда от происходящего на площади.
Наконец там появился вестовой и отдал какой-то приказ сержанту. Тот собрал своих стражников и, выстроив их в колонну, увёл с площади, а возки бродячего театра потянулись в ближайший переулок и двинулись в направлении городских ворот.
Марк обошёл площадь и какое-то время следовал по параллельной улице, а потом и следом за кибитками, чтоб убедиться, что к актёрам не приставили соглядатаев. Через некоторое время он всё-таки решился. Велев Шарлю идти за повозками, он сам обогнал их и, подойдя к коню, тащившему самую первую кибитку, взял его за повод. С другой стороны шёл высокий грузный мужчина с длинными волосами. На нём была простая, не лишённая изящества одежда, аплащ перекинут через плечо красивыми складками.
— Приветствую вас, папаша Рамбо, — негромко произнёс Марк и обернулся.
Позади на телеге сидел молодой актёр, игравший благородного рыцаря, и смотрел на него с испугом.
— И я приветствую вас, добрый человек, — густым, хорошо поставленным голосом откликнулся старый актёр. — С чем пожаловали к нам? Если без особой нужды, а так, ради приятной беседы, то предупреждаю, что это может быть опасно для вас.
— Вряд ли может быть приятным разговор о том, что сегодня я потерял старого друга, — отозвался Марк, продолжая идти рядом.
— Значит, вы Ринальдини? — уточнил Рамбо и, увидев, как кивнул незнакомец, продолжил: — Он рассказывал мне о вас много хорошего. Так зачем вы, рискуя жизнью и свободой, пришли к нам?
— Я хочу знать, что с ним случилось? Почему его голова торчит на пике возле замка прево?
— Вот даже как… — пробормотал тот огорчённо. — Мне жаль его, но он так любил рисковать, и не слушал, когда я предупреждал его об опасности. Я не знаю, что случилось. Сегодня утром явились солдаты, схватили его и увели, а потом окружили нас и велели разбирать сцену. Потом пришёл человек из замка и сказал, что Лабуле
