поцелуя, он вытянул ее из кабины и, придерживая за бедра, повел спиной вперед по коридору. В конечном итоге, он ее отпустил, когда пришлось открыть дверь, и они, спотыкаясь, зашли внутрь.
— Тебе что-нибудь нужно? — крикнул он, шагая по комнате.
Миша закрыла за собой дверь и медленно последовала за ним.
Номер был большой. У входа располагалась кухонька, и она прошла дальше, в гостиную с огромными панорамными окнами, из которых открывался потрясающий вид. Слева были две большие двустворчатые двери, которые Таль толкнул и прошел в ванную на другом конце комнаты… спальни.
С большой кроватью.
Я не могу этого сделать.
— Что я творю!? — прошипела себе под нос Миша, роняя сумку на пол и зарываясь руками в волосы. Как она перешла от выпивки в тихом одиночестве к поцелуям с незнакомцем в лифте? Конечно, это был один из самых сексуальных незнакомцев, которых она когда-либо встречала в своей жизни, но все же. Сексуальность не имела значения — она была замужем.
— Хочешь что-нибудь выпить? — раздался голос Таля.
Миша повернулась к нему. Он шел через спальню, но на нее не смотрел. Сосредоточился на своем запястье, расстегивая браслет массивных часов. Сняв, он швырнул их на комод и остановился, чтобы посмотреть на нее. Она не сводила с него взгяда.
— Я не могу этого сделать, — прямо заявила она.
Он улыбнулся. Своей раздражающей лукавой улыбкой.
Ее трусики промокли еще сильнее.
— Почему нет, Миша? — спросил он низким голосом, скрестив руки на груди.
— Потому что я замужем. Я не хочу причинять ему боль. Ты мне нравишься, правда, но я просто… не могу. Я не… я не хочу этого, — ее голос перешел на шепот.
— Не хочешь меня? — уточнил Таль. Миша отвела взгляд.
— Дело не в этом, — вздохнула она.
— Ты хочешь меня.
— Это не имеет значения. Я замужем.
— Две минуты назад это не имело значения.
— Ну, а теперь имеет.
— Когда он в последний раз так прикасался к тебе?
Она снова посмотрела на Таля.
— Давно, — ответила она.
— Как давно?
— Месяцы. Я не уверена. Может, шесть, может, больше.
Таль долго смотрел на нее. Его глаза блуждали по ее лицу, затем вниз по ее телу. По ее ногам. Снова вверх, задерживаясь на бедрах и груди, прежде чем зафиксироваться на ее глазах.
— Я бы прикасался к тебе так каждый день, — мягко сказал он. Она грустно рассмеялась.
— Говорить легко… уверена, в какой-то момент он чувствовал то же самое, — ответила она.
Таль покачал головой.
— Нет, сомневаюсь, что он когда-либо чувствовал это, иначе тебя бы сейчас здесь не было, и ты не собиралась трахнуть другого мужчину, — поправил он. Миша покачала головой.
— Я же сказала, что не могу сделать этого с тобой, — подчеркнула она.
— Скажи, что не хочешь.
— Что?
— Скажи, что не хочешь. Скажи, что это не то, чего ты хотела, когда шла в то кафе сегодня вечером. Куда ходила каждый вечер. Во все эти бары, рестораны. Скажи, что это не то, чего ты ищешь, — приказал он.
— Я не хочу этого, — голос Миши был едва слышным шепотом. Таль прищурился.
— А остального? — жестко настаивал он.
Отрицать бессмысленно. Она не могла этого произнести. Конечно, не могла.
Все, что он сказал, было правдой.
И он это знал. Ворвавшись через двустворчатую дверь, он подлетел к ней так быстро, что буквально сбил с ног, когда сграбастал в охапку. Ее пальцы едва касались ковра, потому что он держал ее на весу, прижимая к себе.
Будто хотел поглотить ее. Его язык грубо и агрессивно погружался в ее рот, а рука на ее затылке тянула за волосы с такой силой, что это причиняло боль.
Как и в лифте, мысли отсутствовали. Беспокойство тоже. Он тянул ее в единственном направлении, в котором она могла двигаться — вперед, на гиперскорости. Без остановок, без поворотов, без смены направления. Вот оно. То, что должно было случиться. И это случится. То, что она хотела, чтобы случилось.
Миша застонала, обхватив Таля за плечи и, в конце концов, обвивая ноги вокруг его талии. Он пронес ее через номер, прислоняя к дверному косяку, чтобы стянуть бретельки сарафана с ее рук. Пока она сдергивала ткань с груди, он снова прижал ее к себе, неся в спальню.
— Я даже не знаю тебя, — выдохнула она, когда он бросил ее на кровать.
— Тебе и не нужно, — ответил он, стягивая рубашку.
Во рту у нее пересохло от вида его великолепного тела, и он воспользовался моментом ее шока как возможностью накрыть ее своим телом, заставив лечь.
— Я никогда не спала с незнакомцем, — пробормотала она, когда он стянул с нее сарафан и швырнул его через всю комнату.
— Это меня не удивляет, — усмехнулся он, опуская голову и проводя языком по ее бедру. Ее глаза закатились.
— Просто не верится, что я это делаю, — продолжила она.
— А мне не верится, что ты все еще говоришь. Разденься, — призвал он, но потом сам решил проблему — дернул ее вперед и провел рукой по ее спине, расстегивая лифчик. Через секунду и этот предмет одежды присоединился к сарафану на полу.
Его рот тут же накрыл сосок, и Миша вскрикнула, зарываясь руками в его волосы. Она честно не могла вспомнить, когда в последний раз кто-то, кроме нее самой, касался ее обнаженных сосков, и теперь некий великолепный, таинственный, темноволосый мужчина поклонялся им.
Я люблю Италию.
В комнате было темно, но недостаточно, чтобы избавить ее от комплексов. Когда Таль стянул с нее трусики, дрожь вернулась к Мише. Теперь его брюки упали на пол, затем он снова оказался на ней, блуждая по ее коже пальцами, а губами по ее плечу.
— Как ты узнал? — прошептала Миша, приблизив губы к его уху.
— Хм?
— Откуда ты знаешь, что он давно ко мне не прикасался?
— Из-за этого, — голос Таля превратился в шипение, а затем его длинный палец снова оказался внутри нее, двигаясь туда-сюда. Ее спина выгнулась над кроватью.
— Из-за моей реакции? — выдохнула она, впиваясь ногтями ему в плечи.
— Нет, потому что ты такая узкая.
— Что!?
— Ты очень узкая. Ты говорила, что вы вместе восемь лет? Эту киску точно не трахают регулярно. Жаль, но не беспокойся. Я наверстаю твои потерянные годы, — пообещал он, присоединяя второй палец к первому.
Майкл никогда так с ней не разговаривал; никто никогда так с ней не разговаривал прежде. Конечно, они баловались легкими грязными словечками, но не слишком. И точно не в последнее время. Поэтому, оттого, что кто-то так буднично говорил
