читать от лица аристократа о том, как он перечисляет свое фамильное древо, вспоминая свое детство, где он насиловал снеговиков и собирал людей, и это всё перед моментом его смерти. Нам успевают рассказать, как он живет, чем занимается, покажут его друзей, всю родню до пятого колена, а после просто забудут. Всё бы ничего, но таких персонажей там десятки.
А эти постоянные хвалебные оды в сторону Момонги, ладно в первый раз, смешно, Аинз ничего не понимает, отдает одни приказы, получается совсем по другому, но он делает вид, что всё так и было задумано и вообще у него ПЛАНЫ на тысячелетия вперед, второй раз, хрен с ним, и в третий прокатит, но почему одна и таже шутка продолжается в каждом томе занимая 20% всего текста.
Сама игра предоставляла открытый мир, невероятное развитие персонажа, в общем прорыв своего времени и куча возможностей для самореализации. Проще говоря онлайн-песочница. Гильдия самого Судзуки была одной из сильнейших, входя в топ 40, под закрытие игры и топ 10 на рассвете.
Но всё равно остается открытый вопрос того, как игра просуществовав 12 лет, могла закрыться. Не думаю, что суммы, которыми там торговали были маленькие. Но даже так известно о 16 игроках, которые решили остаться до конца, от чего их всосало в Новый Мир, разбросав в промежутки, исчисляемые столетиями.
Как засосало, так опустить и не смогло, потому что пропал интерфейс, а с ним и возможность выхода из жизни.
Дальше произведение повествует о совершенно нормальном фашисте на японце, в котором проснулись гены, а сам он стал лишь душой в теле лича. Что является одной из основных тем произведения о том, как бытие определяет сознание. От чего человеческая кожа становиться хорошей заменой пергамента, тысячи людей могут поучаствовать в одном занимательном смертельном эксперименте, а позже и создание некрополей с зомби-апокалипсисом не заставило себя ждать…после чего…герой думает о том, какой подарок подарить на день рождение, а после…идёт спасать маленьких девочек…вот как с таким ритмом повествования можно доносить какие-то идеи. Такое чувство, что автор просто набирал слова, чтобы издать новый том. Не говоря о том, что все 50%, а то и 60% может уделяться только второстепенным персонажам.
Но не всё так просто, ведь в другой мир попадет гильдейская база, от чего неигровые персонажи оживают. Неписей так-то и создавали по приколу, но все они становятся живыми существами со своими мыслями и эмоциями, а цели им задавал именно Момонга.
Рецепт этого произведения не сложный, Архилич с невероятными навыками, предметами и способностями, которого можно сравнить с богом, перемещается в мир, где его никто и тронуть не может, а если трогает, то он играет и притворяется.
Своими УМНЫМИ словами он заставляет склонить остальных обитателей гробницы, что неплохо было и мир захватить. Его даже не смутило существующие государство, которое продолжало жить и после смерти прошлых игроков, построив свое королевство c тупым названием Королевство Заклинателей.
Если бы не предыдущие 15 существ, которые смогли при похожих обстоятельствах умереть, то можно было спокойно и не читать дальше. А так в мире ещё прячутся и ждут своего пробуждения местные Ктулхи.
Как я считаю, получилось хорошие, а возможно одно из лучших произведений, про моральное разложение личности, с полным отрывом фляги, которая осталось от головы.
Надо же было умудрятся поступать ТАК, чтобы наказывать героев и награждать злодеев, причем всё это делать случайно и самое главное не осознавая, вот что делает с человеком отсутствие сна, хотя там и от человека ничего не осталось.
С такими перспективами мир заиграл новыми красками, где именно я буду стоять на вершине, даже если это гора и будет состоять из нубов, уровнями крестьянина с копьем.
После того как записал основные действия в свой дневник, я…начал гипнотизировать кресло, стоящее в центре помещения, словно в кабинете стоматолога. Есть небольшой шанс того, что мои действия чуть попахивают безумием, именно от этого кресла и умер прошлый Энджи.
Довольно мутная история, переписываясь на аналоге 2ча, он вышел на группу лиц, проводящих исследования в области виртуальных миров и скоростей потоков. Любые испытания над людьми запрещены, но буду честен, прошлого Энджи просто купили. Потому нет ничего удивительного в его скоропостижной смерти, пойти не так могло слишком многое.
Стоматологов я не боюсь, потому ложусь в кресло, которое специально создано для долгих погружений, оно было последней модели, как и всё остальное оборудование, подаренное прошлому обладателю.
Спасибо, что это не странная ванна с непонятной жидкостью, а то проснуться, осознавая, что остался лишь один мозг, не очень хочется.
Беру волю, а точнее шнур с иголкой на конце в кулак, который и должен подключаться к моей голове. Шлем в этом не особую роль играл, лишь показывая картинку.
Конечно, был и другой вариант, где я пойду к врачу и пожалуюсь, что я им скажу будет не так уж и важно. Потому что моё потрошение или запирание в лаборатории будет лишь вопросом времени. Даже полное отсутствие родственников не гарантирует, что местные вивисекторы смогут узнать об умерщвлении этого тела и появления здесь моей личности.
Так же существуют специальные наномашины, которые впрыскиваются в кровь, но они уже для длительных погружений, меня же сейчас волнует вопрос, не коротнет ли меня.
А лишаться шанса на Новый Мир, я не намерен.
С щелчком игла входит в коннектор на моем затылке, а мир перед моими глазами тухнет, я мог и испугался, но надо взять со стола шлем и одеть на себя. Как только он оказывается у меня на голове, мир сразу начинает играть новыми красками, а я попадаю в другой мир, оставляя реальный позади.
— Хм, какое странное пространство. — проговариваю в слух и начинаю постоянно моргать.
Оказался я в старинном особняке, созданным пару веков назад, передо мной трещит камин, пока из него вылетают квадратные пиксели, почему только графики не подвезли. Вот справа, например, стоит шикарно детализированное черное кресло.
Подхожу к нему и сажусь. Ощущений никаких, просто поменял угол обзора. Что и требовалось доказать, ощущаю я сейчас только свое настоящее тело.
Передо мной располагался огромный шкаф, наполненный книгами, я решил подойти ни к нему, а к двери, что была чуть приоткрыта и являлась единственным выходом отсюда.
Подойдя к двери, я пожелал её открыть, от чего просвет между дверью стал ещё больше, позволяя мне всмотреться в абсолютную
