подумала, что страдать с перепоя в такое утро — занятие не то чтобы неприятное, а просто удручающее.
Машинально потянувшись за стоявшей возле дивана на тумбочке бутылкой минералки, я задела рукой чье-то тело. С трудом повернув голову вправо, я обнаружила рядом с собой на диване Валеру и только сейчас вспомнила, что, уезжая в клуб, мы забыли его на этом самом месте.
Вздохнув, я отвернулась в другую сторону и не смогла сдержать стон удивления — слева от меня лежало еще одно тело, при ближайшем рассмотрении оказавшееся телом Коли-Кабана. Оба моих товарища по несчастью спали как младенцы, мирно подложив ладошки под щеки. Я быстро спрыгнула на пол, попутно отметив, что одета я в то же платье, в котором уезжала из дома. Застонав, я побрела на кухню, где обнаружила пьющую чай с печеньем Маню. Та выглядела свежей и бодрой, будто не пила всю ночь, а спала в розовом саду фей.
— Наконец-то, — недовольно протянула она, подливая себе заварки. — А я думала, ты до вечера продрыхнешь.
— Так и знала, что пить с тобой нельзя. Ты не успела приехать, а я уже пошла по наклонной: просыпаюсь на диване сразу с двумя мужиками. Это как называется?
— Это называется нехваткой спальных мест. Куда тебя надо было класть — на пол? Ты заснула прямо в такси. А Кабан был не в состоянии назвать номер своей квартиры, я же не знаю, где там жили ваши Симаковы…
— Ладно, проехали. Налей чаю, а? Ты-то чего так рано вскочила? И почему я не вижу на твоем лице муки похмелья?
— Ты забыла, кто был наш дед? А я на него капец как похожа. Наследственность! А ты вот в бабку пошла — вечно маешься по утрам. Тем более, я вчера много ела, так что все нормально. А вскочила рано — потому что Никиту провожала.
— О, боги… Только этого не хватало. Он что, ночевал у нас? — простонала я, прикладывая к голове бутылку минералки.
— Да, ночевал. А что тут такого? Я девушка свободная, он парень хоть куда. Правда, с утра стал жаловаться на боли в области желудка, решил ехать в больницу, провериться. Вдруг язва? Ох, Анька, что-то нам мужик попадается больно хворый. Вот взять хотя бы твоего Валерика…
— Он не мой, — перебила я, — и потом, Валерик здоров, как конь. А если и болен, то только воспалением хитрости. Местами. А вот этот твой Никита меня беспокоит. Да он мне, можно сказать, лучшие годы отравил! Еще не хватало, чтобы ты снова начала по нему убиваться. Я еще от того раза не отошла…
— Да брось ты, — фыркнула Маня, намазывая масло на хлеб, — нашла что вспомнить. Конечно, Никита парень симпатичный, и для здоровья, опять же, очень полезный. Но что было — то было, и рассчитывать на возобновление наших отношений было бы глупо. Тем более, он бабник был, бабником и остался. Я у него в телефоне втихаря полазила, когда он заснул, там куча сообщений от баб. Одна, Ольга вроде, так вообще на нем помешалась, прямо как я тогда. Сюси-пуси, люблю, не могу. Вот бабы дуры, да? Не, я на эти грабли больше не наступлю. Пускай мужики за мной сами бегают.
Сестра с невозмутимым видом принялась есть бутерброды, а я тихо порадовалась ее благоразумию. Кончено, она могла делать вид, что Никита ей безразличен, не желая меня огорчать, но и тут наша поездка как нельзя кстати. За это время романтический флер рассеется, а, может, повезет, и на морском берегу мы познакомимся с хорошими ребятами? Чем черт не шутит? На этой оптимистичной ноте я успокоилась, выпила чаю и приступила к решительным действиям.
Кое-как растолкав мужчин и накормив их аспирином и бутербродами, мы выдворили их за порог квартиры. Валерик, стеная, поплелся на работу, а Коля все-таки сообразил, кто он, и потопал к себе в квартиру отсыпаться.
Мы же потратили первую половину дня на уборку квартиры, потому что после выпитого вчера садиться за руль с утра было бы преступлением. Напившись чая и таблеток от головы, а также пообедав бульоном, я почувствовала, что вполне готова к дороге. Оставалось по пути забросить кота родителям на дачу. Благо, она как раз была в нужной нам стороне, и крюк делать не пришлось. Саньку загрузили в корзину, сумки утрамбовали ногами и, присев на дорожку, мы все-таки выбрались из квартиры. Тут сверху хлопнула дверь, и в пролете сверху показалась заспанная физиономия Коли:
— Уезжаете, соседки? Давайте хоть сумки помогу снести? — Почесав живот, видневшийся из-под задравшейся майки, Коля ходко потрусил вниз. — Что-то я вчера перебрал. Звонил Никите, он в больницу ложится. На обследование. Видно, тоже с алкоголем того… переусердствовал.
Маня охнула, демонстрируя сочувствие, и попросила Колю передать страдальцу привет и наилучшие пожелания. Я же скривилась, потому что была уверена, что больница — очередное прикрытие. Небось побоялся, что Машка ему опять проходу не даст.
«Но мы-то не такие, мы себе цену знаем!» — мысленно улыбнулась я, потрепала Машку по плечу и поспешила вниз.
Помахав рукой помятому Коле и пообещав привези ему магнитик и пиво, мы плавно выехали со двора и, врубив музыку на всю катушку, направились в сторону дачи. Там нас встретили тепло, долго расспрашивали Марью про заграничную жизнь и даже накормили вторым обедом, из-за чего мы еще задержались.
* * *
Когда, наконец, выехали из дачного поселка, дождь, надоедавший нам весь день, прекратился. Небо, увешанное гроздьями облаков, внезапно озарилось вечерним солнцем. Я посчитала это добрым знаком, о чем хотела сообщить Мане, но так уже благополучно дрыхла, прилипнув щекой к запотевшему стеклу. Глянув на часы, я отметила, что выехали мы поздновато. До темноты добраться на место не успеем, а ехать ночью по нашим дорогам я боюсь до чертиков. Скорее всего, придется останавливаться на ночевку в каком-нибудь мотеле. Ускорившись, я миновала свинокомплекс и свернула на трассу.
Движение было оживленным, поэтому приходилось смотреть в оба. Маня дрыхла, а я с завистью поглядывала на нее, прикидывая, когда ее можно будет разбудить и усадить за руль вместо меня. Так спокойно и размеренно мы ехали часа два, и я даже начала понемногу клевать носом,
