— Шевелись.
В этот раз мне с трудом, но удается удержать равновесие в «складке».
Я, пытаюсь договориться со своим телом, что нужно привыкнуть к измененному центру тяжести. Вес — не проблема! Я легко могу его держать. Проблема — непривычная точка равновесия.
— Продольный шпагат.
Развожу ноги.
— Прогиб… Сильнее… Тяни ступни к полу… Держи «складку».
Пошатнувшись опять улетаю. Лежу на спине, смотрю в потолок.
Зачем я это вообще делаю? Медали мне теперь не видать. Наверное, все-таки, по инерции. В душе живет с раннего детства привитый ужас перед тем, что можно вылететь из струи. Он подгоняет, заставляет терпеть, стараться, слушаться.
«Столько вложено! Сил, денег, здоровья, времени! Все впустую?! Столько людей вложили в тебя свои силы! Нельзя подвести! Нельзя останавливаться! Только вперед! Посмотри — все могут, ты что — хуже всех?!»
Это музыкальное сопровождение живет своей жизнью в моей голове, меняя только голоса. Но чем дальше, тем менее чувствительной к нему я становлюсь.
Дотягиваюсь до полотенца. Переворачиваясь, снова сплевываю кровь. Язык пульсирует от боли.
— На «шведку», — командует она. — Тянись еще. Как Буратино деревянная.
Ставя ногу повыше на шведскую стенку, обнимаю ее, и прижимаюсь корпусом.
Белла тянет опорную назад.
— Ну! — больно шлепает по бедру. — «Провис» где?
Морщусь, провисая в шпагате ниже.
— Иди умойся, в крови лицо. И стойку для растяжки прикати.
Иду в другой конец длинного класса. Там местный учитель танцев — Татьяна Борисовна и Дагер с очень красивой девушкой. Ее идеальные белоснежные волосы, как водопад из молока. Лицо как у дорогой фарфоровой куколки. Очень нежное и красивое.
Давно они здесь?
Дагер с ужасом морщится, глядя на меня.
Да, твоя барышня красивее, признаю. Но уж не надо мне тут переигрывать! Я тоже ничего и точно не стою этой гримасы отвращения.
Раковина рядом с ними, у входа в женскую раздевалку.
Татьяна Борисовна тихо прокручивает им треки.
— Вальс, румба… и каждая пара из тех, что будут в программе — готовит сольник.
Умываюсь, вполуха слушая их разговор.
— Сколько будет пар? — интересуется куколка Дагера.
— Не могу сказать. Предварительно по смотрам прошли десять. Но это много, я сокращу до семи, оставлю лучших. Дина, а Вы не танцуете бальные? — переводит на меня взгляд Татьяна, Борисовна.
— Возможности научиться, к сожалению, не было, — промакиваю бумажным полотенцем мокрое лицо.
— Очень жаль. Двигаетесь Вы потрясающе. Я бы с Вами с удовольствием поработала.
— Благодарю! Но у меня шестичасовые тренировки, — развожу руками.
Татьяна Борисовна тоже строгая, но очень приятная.
Ставит один из треков для парочки. Я наливаю из кулера воду в пластиковый стаканчик.
— А кроме гимнастики чем-то занимались еще?
— Шахматами, ага… — пренебрежительно язвит блондинка. — Хорошо хоть разговаривает. Так головой об пол биться!
— Тина! — одергивает ее Татьяна Борисовна. — Прекрати. Послушайте лучше трек.
Татьяна Борисовна уходит к себе.
— Это ты сейчас намекнула, что я тупая? — делаю глоток воды.
— Я тебе прямо сказала.
Высокая, под метр восемьдесят, выше меня почти на голову на своих каблуках. Совсем уже взрослая, с формами.
— Тина, беги! — изображает фейспалм Дагер.
Делаю еще один глоток, и, глядя ей в глаза, делаю шаг ближе. Я не тупая. Кукла ошиблась.
— Чего пялишься?! — издевательски фыркает она. — Драться кинешься? Как тебя звали-то? Кузнечик?…
— Гимнастки не дерутся. Никогда. Мы ж все феи!.. — оскаливаюсь ей в лицо.
Меняет позу, подаваясь назад. И пытается демонстративно опереться локтем на гимнастическую стойку на колесиках. Резко толкаю стойку ступней в сторону.
— … с топорами, правда.
Потеряв равновесие, кукла нелепо переступает с ноги на ногу, спотыкается об свою туфлю, путается в волосах и…
Дагер подхватывает ее уже у пола.
— А я предупреждал, Тина.
Поднимает ее на ноги.
Пытаясь выбраться из копны своих растрепанных теперь волос, его девчонка свирепо зыркает на меня.
— С телесным интеллектом не очень у тебя, кукла! — изрекаю я доброжелательно улыбаясь. — Надеюсь, другие повыше. Работай над собой.
Гордо иду мимо них, обратно к Белле, проигрывая пальцами по воздуху все ритмичные точки их трека.
Качу второй рукой стойку.
И просто, чтобы повыпендриваться, разбегаюсь и делаю сложное сальто, идеально приземляясь.
Да, у меня нет такой роскошной внешности. Зато я умею вот так!
— Ну вот, можешь же! — шипит Белла.
Ловлю в зеркале взгляд Дагера. Продолжая выделываться, перехожу в стойку на руки, рисую не сильно сложные, но эффектные пируэты ногами. Вращение на руке. Изгибаюсь в «скорпиона». Перекат на живот, зажмуриваясь изгибаюсь в «коробочку». Надо признаться, задница ощутимо мешает и связки просто трещат. Больно. Но ошалевший взгляд Дагера это компенсирует. Так тебе… Восхищайся, засранец! Твоя заносчивая кукла просто полено рядом со мной.
— Хватит! — гавкает Белла.
Ее в последнюю очередь интересует эстетика. На эстетике медалей не взять. Нужен эксклюзив — сложные опасные трюки.
— Тянись в «складку».
Ой, фу… ненавижу. Спина болит.
Зал набивается еще другими парами. Мое лицо начинает гореть. Я чувствую, как меня обсуждают, рассматривают.
Мне все равно. Годами я тренировалась в одном зале с ненавидящими меня конкурентками. Надо просто делать лучше их! Делать идеально! И я делаю… Белла ставит мне трюки и переход из одного в другой.
Падаю из очередной стойки, когда слышу голос Аллы. Она здоровается и знакомится с Беллой.
— Дело в том, что Дина не была на обеде.
— Ей не нужен обед, у Дины свой рацион.
— Ну, подождите, у нас есть витаминно-минеральное фитнес-меню с минимальной калорийностью. На нем невозможно набрать.
— Алла Михайловна, у гимнасток другой метаболизм. Я сама разберусь с ее питанием. Родители же предупреждали администрацию на этот счет.
Они отходят подальше, я, ожидая пока закончат спор, тянусь в «лягушке».
Желудок урчит от разговоров про еду.
Пока Белла говорит с администрацией по телефону, ко мне подходит Алла. Я вижу ее красивые туфли. Присаживается.
