Часть вторая. Вторая кассета, или Как Настя отрывалась по полной
11
А после этого я еду к себе в деревню - такая московская девочкарозочка едет отдыхать. Я приезжаю в деревню, а там своя деревенская компания и свое деревенское общение. Раньше я с теми ребятами не особенно дружила, мне это и не нужно было. У них пьянство каждый вечер, блядство просто повальное, все спят со всеми. А тут я приезжаю, такая вся чистенькая, хорошенькая. Хотя, знаете, я никогда не ставлю себя выше других людей. Нет, это не в моих правилах. Но тут я понимаю, что да - я роза, а они по сравнению со мной нечто вроде сорнячков. Конечно, из этой компании все пацаны хотят со мной встречаться, они мне так открыто и говорят. Но мне это не нужно. Правда, с некоторыми из них я начинаю какието отношения, но дальше поцелуев дело не заходит. Я понимаю, что моя репутация важнее всего. За какуюто минуту удовольствия с кемто поспать обо мне потом будут говорить не знаю что! Нет, этого я не могла допустить. К тому же я начинаю видеть, как московские пацаны отличаются от деревенских и какие тут, в деревне, мальчики наивные. Но для меня это в принципе не важно, поскольку эта компания меня просто боготворит. Хм, а мне только это и нужно! Я начинаю с ними снова пить какуюто дурацкую самогонку, водку с димедролом. Как я уже вам говорила, в деревнях это вообще принято - там воду размешивают со спиртом и получается такая средненькая водочка. Но таблетка димедрола - и эта жидкость пьется легко, даже вкусная. При этом она так дает по шарам - ты уже вообще не можешь себя контролировать. Очень сильная вещь. Хотя, конечно, плохо влияет на здоровье… Короче, все пацаны там беспробудно пьют и постоянно играют в футбол. У них любовь к футболу. И был там один парень, который очень хорошо играл, лучше всех. Звали его Гоша Кольцов. Он такой красивый, знаете, - смугленький, брюнетик, на левой щеке мушка, хм… При этом если все пацаны были, можно сказать, у моих ног, то он - нет, он любил футбол, и все. У него, кроме футбола, не было никаких пристрастий. Футбол, потом чтонибудь еще, потом еще, а только потом девушки. Я думаю: нет, я твой футбол подвину! И вот я прикладываю все свои усилия, чтобы очаровать этого мальчика. Но он уперся, он не обращает на меня никакого внимания. Я просто из сил выбиваюсь, чтобы привлечь его, я уже всех пацанов к себе не подпускаю, говорю: «Не трогайте меня и вообще не подходите ко мне!» - только чтобы он не думал, что я какаято распущенная. А он - нет, и все, в упор меня не видит! Думаю: все равно я так просто не сдамся! И тут я узнаю, что этот Кольцов - московский мальчик. Все пацаны - деревенские, а он московский! Это, конечно, еще больше усиливает мое желание заполучить такой подарочек. Но оказывается, что у него, к сожалению, мама с папой какието очень крутые и он уезжает в Испанию играть в футбол - у них там какойто футбольный клуб и пансионат для богатеньких. Я обломалась - мне было так обидно!…
12
Лето продолжалось - теплое, даже жаркое. И тут возвращается мой сладкий мальчик из Испании. Гоша Кольцов. Он приезжает не один, а с другом. Сергей Покровский его лучший друг, и этот Сергей, знаете, очень похож на Мартина, которого вы описали в книге «Новая Россия в постели». Он в какихто непонятных джинсах, глупый, неприятный, и вообще он меня раздражает. Например, мы идем на шашлыки на ночь. А он мне говорит:
- Настенька, солнышко!… И тут же начинает меня обнимать, целовать. Я в шоке. Я говорю:
- Не трогай меня! И вообще, кто ты такой, чтобы я тут с тобой общалась? Но ято понимаю их план. Кольцов сказал своему другу: мол, есть у меня в деревне московская девочка, приезжай и получи ее. Ха, но и ято не лыком шита! Чтобы я да с таким парнем? Упаси Боже! Но с другой стороны, получается, что хочешь не хочешь, а мне надо с ним както общаться. Не могу же я игнорировать его, если хочу заполучить его друга Кольцова! А у него, Покровского, глаза, знаете, такого желтого цвета. Это очень страшно, я никогда таких глаз не видела, у меня от них даже мурашки по коже постоянно бежали. Правда, из его разговоров я понимаю, что он очень целеустремленный. У него есть мечта - он хочет выучиться и уехать из России. И я, представляете, наивная девочка, я думаю: а почему я не могу завоевать этого парня? Тем более что он ко мне неравнодушен. И я начинаю с ним встречаться, хотя оказывается, что это очень трудно - быть с человеком, которого не любишь. И не просто не любишь, а он тебе настолько неприятен, что иногда у меня было даже какоето отвращение. Но я пересилила себя. Мне надо было проверить: смогу я быть с таким человеком или нет? А этот Сережа Покровский то приезжает ко мне в деревню, то уезжает в Москву. Я думаю: ничего, выдержу, все будет хорошо. И тут к нам из Твери приезжает какойто родственник - так, седьмая вода на киселе. Но со своими двумя сыновьями. Одному сыну двадцать один, а другому семнадцать. И вот которому семнадцать - он блондин и очень красивый. Его зовут Володя Курилов. Потрясающей красоты, просто обалденный! Но настолько глуп - я таких глупых людей никогда не видела. Знаете, внешне он как будто сошел с обложки журнала, но если он скажет хоть слово, то все - ты сразу разочаруешься в его красоте. При этом папочка, его родной папа, убедил его в том, что вот, мол, мы едем в гости, там будет московская девочка, если ты ее очаруешь, то мы вас поженим и тебе достанется ее трехкомнатная квартира в Москве и тесть «на трубе». А «трубой», как вы знаете, называют сибирский нефтепровод, и про всех, кто качает нефть и газ за границу, говорят, что они «сидят на трубе». И про моего отца тоже так говорят. И вот папа этого Володи Курилова решил, что его сыноккрасавчик должен меня очаровать и таким образом устроить свою жизнь. Я была в шоке. Для меня вообще смешны все эти глупости. Ну как можно планировать такое, когда мне всего четырнадцать лет? Но тут наступает мой день рождения - 27 июля. Мне должно исполниться пятнадцать лет, а у меня дни рождения всегда были шикарные. Мне мама с папой обязательно снимают какоенибудь хорошее кафе или ресторан. Когда мне было двенадцать лет, они сняли «Баскин Роббинс», а на тринадцатилетние - «Шинок». Но пятнадцать лет - это всетаки пятнадцать лет, этот день рождения у меня должен был быть какимто другим, необычным. Я папе говорю:
