Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
Виктор Алексеевич. В рамках, разумеется, действующего законодательства. Ваше руководство в курсе. С этого дня сотрудников, прикрепленных к нашей группе, не волнуют желания их начальства и прочих властей.
По закону местные органы ГБ подчинялись местным властям. На деле же – центральному аппарату КГБ. Республиканские и областные чиновники фактически не контролировали деятельность собственных органов.
– Есть еще вопросы, товарищи?
– Считаете, агент Звонарь – это погибший на озере Запольский? – спросил Некрасов.
– Пока не знаю. Наши противники в курсе, что Толмачев попался, Пол Саймон задержан, и информация о Звонаре рано или поздно всплывет. Но имени агента Толмачев не знает. Пол Саймон тоже не обязан его выдавать. Его дело – выразить глубокое возмущение произволом советских властей, задержавших добропорядочного дипломата, дождаться консула, освобождения из-под стражи и выдворения из страны. Возможно, он уже в Америке. Имя Звонаря останется тайной. Наши коллеги из ЦРУ это понимают.
– Тем не менее точно к нашему прибытию гибнет один из руководителей предприятия, на которое мы хотим обратить внимание, – заметил Алексей Швец, мрачноватый мужчина средних лет с мучнистым лицом. – Вопрос на засыпку, Михаил Андреевич: знают ли наши оппоненты, что в Н-ск выдвинулась группа по поиску Звонаря?
– Знают, – кивнул Михаил, – иначе как-то неудобно за наших американских коллег. Поэтому будьте осторожны. Запольского убили, это никакой не несчастный случай. Нас могут увести со следа, подставив невиновного. Жестоко, но нашим врагам не до сантиментов. Ничего технически сложного: узнали о планах, задержали Гурского, поцарапав его машину… Неуклюже, топорно, но у них не было времени подготовиться. Вторая версия – Запольский и есть Звонарь. Но странно, Звонарь, безусловно, ценный агент. Избавляться от ценного агента, когда над ним еще не висит дамоклов меч, просто неразумно.
– Может, не последний? – предложил неожиданную версию Вадик Москвин. – Кстати, Михаил Андреевич, в пользу вашей второй версии говорит тот факт, что убийство пытались замаскировать под несчастный случай. Зачем это делать, если Запольский невиновен? Убили бы открыто.
– А это хитрость, – улыбнулся Вишневский, – лично я так бы и сделал, чтобы запутать расследование.
– В общем, темный лес, – заключил Кольцов. – Милиция пороется, посмотрим на результат. Но рассчитывать на их успех я бы не стал. Утверждение, не требующее доказательств: ликвидировать ценного кадра на оборонном предприятии западные спецслужбы не будут. Используют до последнего. А разоблачат – не беда, информация уже ушла, будут готовить потомство. Либо Запольский не агент, либо, как выразился Вадим, агент, но не последний. Данная версия – так себе. Вряд ли оставшийся шпион будет плодотворно работать, зная, что и его однажды ликвидируют. Поэтому предлагаю закрыть глаза на смерть Запольского и начать поиски Звонаря.
– А как будет Звонарь по-английски? – встрепенулся Славин.
– Мм… Bell ringer. А что, Николай?
– Не знаю, – смутился Славин. – Просто на ум пришло.
– Тогда не мешай работать.
– Что по Гурскому, товарищ майор? – спросил Москвин. – Он прилагал старания, чтобы дело выглядело как несчастный случай.
– И что? – удивился Кольцов. – Меньше всего замначальника УВД хотел бы быть замешан в деле об убийстве. Пусть не напрямую, но все же. К тому же дела семейные, и что там у них… понятия не имею и иметь не хочу. Он вел себя глупо, но логично. Субъект неприятный, но это не делает его фигурантом. Работать в этом направлении не вижу смысла.
– Подобным персонам и так неплохо живется. Они редко становятся фигурантами шпионских дел, – поддержал Швец. – Злоупотребление служебным положением, промысел в неположенном месте, пьяная езда… что там еще? Ну, супершпион.
– Иностранцев много в городе, Виктор Алексеевич?
– Хватает, – кивнул Некрасов. – Хоть и Сибирь, но третий город в стране. Масса оборонных предприятий, научных институтов, проектных учреждений. Уж молчу про Академгородок, где секретам упасть негде. Город, тем не менее, не закрытый, в отличие от того же Горького или Севастополя. Не все, конечно, иностранцы шпионы. Подавляющее большинство – из стран социалистического лагеря. Из буржуазного мира тоже хватает. Туристы, журналисты, бизнесмены. По возможности их отслеживаем, но на весь поток не хватит ни сил, ни средств. Болгарские строители, индийские медики, преподаватели из Чехословакии. Есть несколько торговых представительств, в том числе капиталистических стран. Продаем лес, уголь, пушнину, получаем детали к железнодорожным вагонам, лекарства, многое другое. Выставки, ярмарки, фестивали. Периодически при торговых представительствах открываются консульские отделы, постоянно мелькают посольские из столицы – у всех, разумеется, дипломатическая неприкосновенность. Промышленный шпионаж, особенно в научных кругах, – явление рядовое.
– Свое придумать не могут, вот и тырят у передовой экономики, – смело заявил Славин. Сотрудники спрятали улыбки.
– Клоака у вас, – усмехнулся Кольцов. – Конечно, не Москва, все светлые головы – здесь. Ладно, шутки в сторону. Главное внимание – проектному институту «Сибмашпроект». «Крот», работающий на американцев, обосновался там. И смерть Запольского это косвенно подтверждает, независимо от того, в деле он был или нет. Есть еще опытный завод «Точприбор»… – Перед глазами лежала карта Н-ска с пометками, Михаил нашел на ней нужную точку, задержал палец.
– Кировский район, левобережная часть города, – подсказал Славин. – Пять минут ходьбы от площади Ефремова. Она же площадь Сибиряков-Гвардейцев.
– Два названия у одной площади? – не понял Кольцов.
– Бывает, – пожал плечами Некрасов. – Чтобы шпионов запутать.
– От завода до проектного института – целая марсианская пустыня, – продолжал Славин. – Предприятие огромное, на нем действует особый режим секретности.
– Так не сковородки производят, – проворчал Кольцов. – На заводе наличие шпионской сети маловероятно – так объяснили столичные эксперты. Во-первых, производство разбито на сегменты, во‑вторых, там зверствует… вернее, ответственно работает Первый отдел, и секретность на высоте. Здесь же, в центре города… не сказать, что казачья вольница – надзор осуществляется, но есть послабления и нравы свободнее. Хотя, допускаю, мое мнение не совпадет с мнением руководства института. Шпионам не нужны стальные болванки, готовые изделия и тому подобное. Им нужны чертежи, расчеты, технические обоснования и, возможно, фото макетов. Все, что требуется ЦРУ, находится в институте. Мы получим пропуска и сможем проходить в здание беспрепятственно. Также готовится допуск к материалам и документам. Работы по конкретному проекту осуществляет сводная инженерная группа: конструкторы, технологи, автоматчики, операторы ЭВМ. Это единый коллектив под единым руководством. Надеюсь, территориально они тоже вместе. У шпиона первая форма допуска. Или вторая, но он имеет право получать чертежи и знает проект. Рядовые инженеры нас не интересуют: они разрабатывают отдельные узлы и цельной картины не знают.
– Вопрос, Михаил Андреевич, – поднял руку Вишневский, – как выстраивать работу? Висеть над душой у проектировщиков, заглядывать через плечо?
– Именно, – кивнул Кольцов. – Знакомство с фигурантами, с порядком работы, с нравами в коллективе, беседы с каждым по отдельности – пока на рабочем месте. При необходимости вызывать в управление. Не
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
