— Еще бекон, шеф!
Заславский попробовал и прикрыл глаза. Я знала, что в этот момент он раскладывает приготовленное блюдо на составляющие элементы. Только он мог на вкус определить все ингредиенты!
— Какие специи ты использовал, Филипп?
— Соль и перец, шеф! И свежую зелень.
Я не удержалась и прыснула.
— Что-нибудь еще? — спросил Заславский.
Филипп напрягся.
Вообще, мы даже без его-моей глазуньи выиграли конкурс. У нас на текущий момент было уже шестнадцать очков против пятнадцати женской команды, но…
Это было мое блюдо! И мне хотелось с ним заработать еще балл и похвалу.
— Еще он жарил ее на сливочном масле, шеф, и немного добавил тертый сыр, прежде чем засыпать зеленью, — влезла я в разговор, но тут же осеклась и добавила: — Я просто рядом стоял и наблюдал… Шеф.
— Вот как… Значит, рядом лучше видно, как и с чем готовится глазунья? Филипп?
— Д-да… Я подзабыл, шеф. Спасибо, малец. Так и было, сливочное масло и сыр.
— Тогда это заслуженный балл! Итого, голубая команда зарабатывает на яйцах семнадцать баллов против пятнадцати розовой команды.
Мы обрадовались!
Я бросилась в объятия Кости, он был ближе ко мне. Тот сурово обвил меня руками, приподнял, не особо торопясь отпускать и жамкать Васю.
Но тут в нашу радость вмешался Заславский.
— Кухня учит не только вкусу, точности и расчету. Она еще учит дружбе, взаимовыручке и честности. Дружбе с коллективом, в котором вы работаете каждый день бок о бок. Взаимовыручке коллег, когда приходит понимание, что только работая сплоченно, одной командой, вы достигнете результата. Честности перед клиентами, которые доверяют вам самое важное, что у них есть — свое настроение, свое время и свое здоровье!
Я прониклась его словами и посмотрела на Василия и Филиппа. Вася опустил взгляд в пол, а Филя продолжал нагло смотреть шефу в глаза. Мне бы такое не понравилось. Вот и Заславскому тоже не понравилось, поэтому он еще раз подчеркнул:
— Кухня учит доверию. Когда каждый из вас готовит на кухне и не ждет подлости от товарища, зато всегда уверен в поддержке. Сегодня, за отведенные двадцать пять минут, голубая команда приготовила больше всех блюд. Молодцы.
Мы вроде расслабились. Сейчас нам назовут наш приз и я почти взмолилась, что нам разрешат занять женские спальни. С кем бы я выбрала спать? Наверное с Костей, он кажется дружелюбным и честным. По крайней мере, не воровал мои яйца.
— Вот только я не верю, что можно готовить глазунью и забыть, какие ингредиенты туда добавлял и на каком масле жарил. Филипп перестал улыбаться, а меня пробила нервная дрожь.
— Так кто готовил эту яичницу, Филипп?
— Я, шеф!
— В моей кухне есть два правила: не опаздывать и никогда мне не врать! — рявкнул Заславский, а я снова вздрогнула. — Дан! Кто готовил глазунью?
После предупреждения врать было страшнее, чем подставить команду.
— Я, шеф…
— Минус балл, голубой команде, — тут же отреагировал шеф. — Но вы по-прежнему лидируете. Или кому-то из вас есть в чем признаться?
Заславский в упор смотрел на Василия. Тот молчал. Костя рядом тихо выругался.
— Пофиг. Снимут балл — будет ничья.
— Я взял уже сваренное яйцо. Оно просто долго стояло в кастрюле. Про него явно забыли, шеф, — говорил Василий. — И я в первую очередь заботился о команде, нашей общей победе, шеф. Взаимовыручка, все дела.
Я было пискнула, хотела возразить, что ничего я про него не забыла! Но Костя вовремя щипнул меня на задницу, и я заткнулась.
— Если кто-то забыл про яйцо, или разбил его, тот выставляет на конкурс только свои блюда, — четко проговорил Заславский. — Мы никогда не берем и не присваиваем чужие. Так, Василий?
— Да, шеф! Простите, шеф. Этого больше не повторится. Вы должны снять с нас балл за сваренное яйцо.
— Хм…
Заславский выглядел удивленным.
— Дан, напомни мне, сколько баллов я начислил за яйцо вкрутую вашей команде?
— Три балла, шеф, — на последнем дыхании ответила я, понимая, что сейчас произойдет.
— Точно. Минус три балла. И розовая команда побеждает в соревновании и получает технические карты нашего ресторанного меню! А голубая будет их заучивать за пять часов до открытия ресторана “Пылающая кухня”!
Глава 3. Игра на выбывание
Глава 3. Игра на выбывание
Ева
Ничего не предвещало расправы…
Хотя чего это я? Все как раз ее и предвещало! Только я не могла поверить. А как же дружба? Доверие?
Вася проходил мимо и то и дело задевал, то плечом, то локтем. Я сцепляла зубы, чтобы не вскрикивать каждый раз от боли. Зашла в душ, чтобы посмотреть, есть ли на моем теле еще место для синяков.
Там меня заловил Филя.
— Ты чего, сопляк? Правил игры не знаешь?
Он так приложил меня к стене, что на минуту я ослепла и задохнулась. Открывала и закрывала рот, не в состоянии вдохнуть хоть глоток воздуха. Второй удар под ребра помог.
Я согнулась пополам от боли, но хотя бы раздышалась и заорала.
Еще один удар в живот и из глаз брызнули слезы.
Это было жестоко! Подло. Грубо. Нечестно!
Я только помнила, что падать нельзя. Ногами могут запинать до смерти. Еле стояла, вжимаясь в стену душа и ждала сокрушающего удара. Вот сейчас он вмажет мне в лицо, проломит череп и конец.
И шоу конец, и жизни, и мечтам моим несбыточным…
И все из-за какой-то яичницы!
— Какого хрена! Оставь его!
В душ ворвался Костя. Из-за слез я его не видела, но узнала голос.
— Козлов надо учить! — не мог успокоиться Филя. — Или гнать из стаи.
— Не трогай его, — Костя загородил меня.
Не обнял, не спросил, все ли в порядке, но и бить меня не давал. Вот тогда меня накрыло и я зарыдала навзрыд.
— Держи свой поганый язык за зубами, падла. Или зубов лишишься, — прорычал мне в лицо Филипп и вышел.
Я дергаясь и охая сползла по стенке на пол. Села на задницу и рыдала. Костя остался рядом. Тоже сел, но молчал все время, пока я плакала.
Когда прошло полтора часа встал и подал мне руку. Помог встать.
— Пока не высовывайся. Сиди ниже травы. Понял?
Я кивнула, подходя к умывальнику и пытаясь привести себя в порядок холодной водой.
— Кстати… Ты на гормонах что ли? — неожиданно поинтересовался Костя, уже стоя в дверях.
