глоток еще теплого парного молока.
В этот день домашние будто не замечали меня. Но это все игра! Всегда так — сперва строят серьезные лица, будто это обычный день, но потом засыпают поздравлениями и подарками. Как же я люблю этот день!
Несколько дней назад мама проговорилась. Отец готовит особенный подарок. Таких еще не было. Все эти дни я сгорал от нетерпения. И чем ближе был этот долгожданный день, тем сильнее меня трясло.
Умывшись и почистив зубы, спустился в столовую. Родители уже сидели за столом и о чем-то вполголоса беседовали.
Стараясь выглядеть степенно, по-взрослому, садясь за стол, пожелал им доброго утра. Вроде бы получилось, только предательски подрагивающие руки выдавали мое волнение.
Несколько недель назад отец ездил на ярмарку в столицу. Привез много необходимых вещей. Муку, мед, ткани. Несколько украшений для матери. Но еще он привез маленький сверток, который не показал никому. Он положил его в специальный тайник, где держал все наши накопления и важные бумаги. Туда даже мама не имела доступа. Ну, так, по крайней мере, она мне говорила. Правда, на ее лице в тот момент играла до того хитрая улыбка, что поверить ей мог лишь только самый настоящий простофиля.
Я почти каждый день изводил мать тщетными вопросами об этом свертке, но она была непреклонна. Ох, не зря этот сверток лежит сейчас на противоположном конце стола! А отец и мать, будто не замечая мое состояние, продолжают мирно беседовать. М-да, так и сойти с ума недолго…
Утренняя трапеза подошла к концу. Даже поглощение вкусной еды не смогло отвлечь моего внимания от таинственного предмета, лежавшего на расстоянии вытянутой руки.
Поблагодарив маму за еду, отец наконец посмотрел на меня. На лице играет веселая хитрая улыбка.
— Ладно, мать, — хохотнул он. — Хватит изводить этого балбеса.
И уже мне:
— Подойди.
Пока на ватных ногах, с глупой улыбкой подходил к улыбающимся родителям. Отец разворачивал сверток. Кожаный чехол. Простая костяная рукоять. Когда до меня дошло, что вижу, — даже перехватило дыхание! Это нож! Это оружие! Это урон! А если я смогу наносить урон, значит смогу добывать эссенции опыта и скрижали!
— Это «Стрекоза»! — счастливо улыбаясь, протянул мне отец подарок. — Владей!
— С днем рождения, сынок! — сказала мама и поцеловала меня в макушку.
Рассеянно отвечая на поздравления, дрожащими руками достаю нож из чехла.
— Вот здесь рычажок, — подсказал отец.
Я тут же нажал на указанную деталь. Из костяной ручки резко выскочила узкая полоска стали длиной с мою ладонь.
— Видишь, — комментировал отец. — Чуть изогнутое. Словно крыло стрекозы. Лезвие только с одной стороны. Похож на простой походный нож. Судя по заостренному острию, колоть им тоже можно.
Я восхищенно вертел в руках мой первый рабочий инструмент, а может, в зависимости от ситуации, и первое оружие. Наконец-то! Меня даже не смущали смешные показатели урона. Я был счастлив!
— Ты не смотри на то, что там урон всего двушка, — оправдывался отец. — Это временно. Когда начнешь поднимать уровни — урон будет расти, причем очень быстро. Масштабируемый предмет — это не шутки! Хе-хе! Четырнадцать лет за ним гонялся! Без Далии не знаю, что и делали бы…
Я встал и крепко обнял отца. Затем маму…
— Спасибо… Спасибо, что вы у меня есть…
Мама, улыбаясь, поцеловала меня еще раз. Затем, вытерев краем фартука набежавшую слезу, поспешила на кухню.
— Ну вот, растрогал мать, — хохотнул отец и тут же спросил: — Дождешься меня? Вместе поэкспериментируем? Как вернусь из шахты, сходим в лес — испытаем обновку. Что скажешь?
— Конечно, отец! Я буду ждать тебя!
— Отлично! Кто знает, может, домой вернешься уже с уровнем? А? — веселился отец.
Не знаю, кто был сейчас больше счастлив — я или он. Я бы спросил… Но, увы, в тот день так и не дождался ни его, ни мамы…
Настоящее время.
— Вот, держи. Тетушка Агата собрала тебе еды в дорогу.
Сойка стояла возле телеги, на которой я и еще несколько человек отправлялись в Кривые горы. Именно там находился старый медный рудник господина Бардана. Думать о плохом не хотелось, но, похоже, это будет последней точкой моего путешествия.
— С-спасибо, — заикаясь от волнения, сказал я и взял небольшой узелок, что протягивала мне девушка.
А она даже может посоревноваться в красоте с Мией. Только у них она разная. Красота Мии холодная, как лед, а Сойка подобна пламени. Сходство с огнем придают ей длинные густые рыжие кудри. Вчера, когда ехали в повозке, она сняла свой платок, чтобы уложить получше волосы. Я обомлел и забыл, как дышать. Какая красота! Я даже почувствовал их запах. Они пахли травами и весной.
Взгляд темно-изумрудных глаз будто выворачивал наизнанку. Что это со мной? Никогда такого раньше не было!
— Береги себя там, малыш, — покровительственно произнесла девушка и пошла в сторону барака, где находилась кухня.
Малыш? Она видит во мне всего лишь малыша? Правая рука сильно сжала узелок. Это не была обида. Нет. Скорее досада на самого себя, на мою беспомощность и слабость.
Вдруг заметил стоящего неподалеку Вальгарда. Он провожал гибкую фигуру Сойки пристальным взглядом. На рыжебородой физиономии застыла похотливая улыбка.
Мне показалось, или девушка видела его взгляд? И он не смутил и не испугал ее. Я не совсем понимал эту пантомиму, но вдруг осознал, что Сойка намного старше, чем мне это показалось с самого начала.
— Эй, малец, полезай на телегу, — дал команду Рипей. — Если сейчас поторопимся, к вечеру будем на месте.
Глава 4
— Значит, слушай, сынок. — Похожий на медведя возница по имени Крил вразумлял семилетнего сынишку. — Жили-были на свете три брата. Воин, охотник и маг. И пошли они как-то за тридевять земель искать богатство и славу…
Костер мерно потрескивал, разгоняя ночную тьму. Искры, словно новорожденные светлячки, устремлялись в небо, чтобы быстро погаснуть и вернуться на землю крошечными угольками.
К вечеру к руднику мы все-таки не успели добраться. У одной из наших телег сломалось колесо. Пришлось останавливаться на полдороги, чинить поломку, а заодно и готовить место к ночлегу. На ночь глядя переться по тракту никому не хотелось.
Все уже поели, и кто еще не лег спать сидели вокруг большого костра. Разговоры затихли. Каждый думал о своей нелегкой судьбе
