Дверь закрылась. Майрон спустился на первый этаж и прошел к машине. Под «дворниками» штрафной талон за парковку. Вытащив его, Болитар завел «форд».
Тремя кварталами позднее на глаза попался сине-зеленый «кадиллак» с канареечно-желтой крышей.
ГЛАВА 4
Яппибург.
Четырнадцатый этаж «Лок-Хорн секьюритиз» всегда напоминал Майрону средневековую крепость: в центре свободное пространство, а по периметру неприступная стена кабинетов руководства и ведущих специалистов. В сердце «крепости» разместились сотни молодых людей, в основном мужского пола — солдаты строевой службы. Воистину пушечное мясо: ими жертвовали не задумываясь, а на замену легко подбирали новых. Целый легион безликих работников, сливающихся в серый офисный ковер: одинаковые столы, одинаковые кресла, системные блоки, мониторы и факсы. Как и полагается солдатам, они носили форму: белые рубашки, подтяжки, яркие, сдавливающие сонную артерию галстуки, пиджаки, развешанные на спинках одинаковых кресел. То и дело слышались крики, звонки, а иногда и напоминающие предсмертный стон звуки. Повсюду страшная суета, хаос, паника, вечный цейтнот и хронический стресс.
Одна из последних твердынь истинных яппи, храм, где они, не таясь, могли исповедовать популярную в восьмидесятые религию, превозносящую неприкрытую жадность и всеоправдывающее стремление к наживе. Никакого лицемерия: инвестиционные группы существуют не для того, чтобы служить человечеству, помогать страждущим и творить добро. Цель совершенно иная и благодаря четкому определению максимально проста: делать деньги.
Уин занимал просторный угловой кабинет с видом на Парк-авеню и Пятьдесят вторую улицу. Лучший вид для лучшего сотрудника компании.
Майрон постучался.
— Войдите! — отозвался Локвуд.
Он сидел на полу в позе лотоса: на лице безмятежное спокойствие, руки разведены, большие и указательные пальцы образуют круги. Медитация. Ею Уин занимался ежедневно, и, как правило, не один раз.
Однако, подобно другим жизненным ситуациям, эти моменты внутреннего уединения и душевной гармонии у Локвуда проходили немного иначе, чем у других. Во-первых, он предпочитал медитировать с открытыми глазами, хотя большинство гуру советуют их закрывать. Во-вторых, вместо того чтобы представлять идиллические сцены вроде водопадов или пасущихся оленей, Локвуд крутил кассеты из домашней видеотеки. На них он сам и пестрая стайка подружек сливались в экстазе самыми изощренными способами.
— Можно выключить? — поморщившись, спросил Майрон.
— Лиза Гольдштайн, — представил финансовый консультант, показывая на переплетенные тела.
— Уверен, она тобой очарована.
— По-моему, вы незнакомы.
— Трудно сказать, — пробормотал Болитар. — Я ведь пока даже не знаю, где ее лицо.
— Милая девушка, еврейка.
— Лиза Гольдштайн? Ты что, шутишь?
Локвуд улыбнулся, р-раз — одним плавным движением встал на ноги, нажал на кнопку выброса, а затем положил кассету в коробку с надписью Л.Г. Коробка, в свою очередь, была помещена в ящик с буквой «Г» дубового шкафчика, буквально ломившегося от кассет.
— Ты понимаешь, что это самое настоящее извращение? — поинтересовался Майрон.
Уин закрыл шкафчик на ключ.
— Должно же быть у человека хобби!
— Ты чемпион по боевым искусствам и в гольф играешь — вот это и есть хобби! А другое — чистой воды извращение. Хобби и извращение, чувствуешь разницу?
— Мораль мне читаешь, — улыбнулся Уин, — как здорово!
Болитар не ответил. Они обсуждали эту тему сотни тысяч раз, с тех пор как поступили в университет Дьюка, но договориться так и не смогли.
У Локвуда типичный для топ-менеджера кабинет: на обшитых деревом стенах картины, изображающие охоту на лис. Мягчайшие цвета бургунди кресла выгодно подчеркивают густую зелень ковра. Старинный деревянный глобус стоит рядом с дубовым столом, за которым вполне можно играть в теннис. В общем, впечатление не слабое, кратко выражается двумя словами: Большие Деньги.
Майрон опустился в одно из кожаных кресел.
— Уделишь минутку?
— Конечно!
В одном из отделений бара, что притаился за письменным столом, оказался встроенный холодильник. Уин достал банку с холодным «Йо-Хо» и протянул Майрону. Болитар точно следовал инструкциям (встряхнуть и насладиться вкусом!), в то время как Локвуд приготовил себе мартини.
Сперва Майрон рассказал, как к Дуэйну Ричвуду нагрянула полиция. Локвуд слушал без особого интереса и улыбнулся всего раз, узнав, что Димонт назвал его психопатом яппи. Но едва речь зашла о сине-зеленом «кадиллаке», откинулся на спинку кресла и сложил пальцы башенкой. Финансовый консультант ни разу не перебил приятеля, а когда тот закончил, встал из-за стола и взял клюшку для гольфа.
— Получается, наш друг мистер Ричвуд что-то скрывает?
— Совсем не обязательно.
Уин скептически поднял бровь.
— Есть идеи относительно того, что связывало Дуэйна Ричвуда и Валери Симпсон?
— Нет, я надеялся, ты подскажешь.
— Moi?[6]
— Вы же общались, — напомнил спортивный агент.
— Валери была просто знакомой.
— Но какие-то соображения есть?
— Относительно связи Дуэйна и Валери? Нет.
— А относительно чего есть?
Локвуд прошел в угол кабинета: там, выложенные в аккуратную линию, хранились мячи для гольфа. Уин начал загонять один за другим в воображаемые лунки.
— Ты серьезно решил этим заняться? Ну, убийством Валери?
— Ага.
— Возможно, тебя это вообще не касается.
— Возможно, — согласился Майрон.
— Или есть неплохой шанс раскопать нечто неприятное. Такое, что ты предпочел бы не знать.
— Да, шанс определенно есть.
Кивнув, Локвуд проверил, ровно ли лежит ковер.
— Не в первый же раз.
— Далеко не в первый. Ты будешь участвовать?
— Это ведь совершенно не наше дело, — заметил Уин.
— Вероятно.
— И заработать не на чем.
— Абсолютно.
— Вообще-то ни один из твоих «крестовых походов» прибыльным не назовешь.
Болитар молчал.
Локвуд нанес еще один удар.
— Не делай такое лицо! Я с тобой.
— Отлично, тогда расскажи, что тебе известно.
— Практически ничего, сплошные предположения.
— Я весь внимание.
— Ты ведь в курсе, что у Валери был нервный срыв? — спросил Уин.
