Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
этим именем она решила покорить парижские салоны. Сплетя воедино разнообразные верования, которые нашли отклик в глубине ее души, Эрнеста объединила в этом псевдониме Деву Марию и звезду Моисея — благодатную и оберегающую, но в то же время недоступную. За ее ослепительным присутствием угадывалось некое таинственное отсутствие.
5
Эрнеста старалась отмечать основные религиозные праздники иудейского календаря. Их церемонии были для хозяйки дома глотком свежего воздуха среди непрерывного водоворота элегантных обедов, благотворительных приемов, литературных бесед и музыкальных вечеров. Незыблемые ритуалы навевали мысли о незапамятном прошлом, о вечности иудейского неба. С годами, однако, эти празднования стали более сдержанными, а предписанные правила их проведения соблюдались уже не так тщательно. Луи, более прилежный, чем его жена, старался придерживаться хоть какого-то подобия традиции празднования еврейского Нового года Рош ха-Шана и Йом-кипура. Религиозное чувство, благодаря которому все они ощущали себя единым сплоченным кланом, постепенно угасало. Безвременная кончина дедушки и бабушки Штернов и отдаление Хиршелей лишь способствовали ослаблению религиозности теперь уже совсем небольшой семьи. Дядя Жак и тетя Софи не были приверженцами строгого соблюдения традиций. Теперь Луи и Эрнеста чувствовали некоторое давление лишь при встрече с дальними родственниками или на более официальных мероприятиях с дружественными еврейскими семьями.
В семейной памяти Штернов отпечаталось одно из празднований Песаха, еврейской Пасхи. Луи, Эрнеста и дети были приглашены в дом своих дальних родственников, которых для простоты называли просто дядей Эдгаром и тетей Маргаритой. В украшенном золотом бальном зале особняка на авеню Монтень присутствовали все члены семьи, включая бедных родственников и служащих банка Штерна. Это торжество, собравшее не менее семидесяти гостей, произвело неизгладимое впечатление на Люси и Марию-Луизу. Никакой показной пышности, просто нарядный и изобильный праздничный стол. В большом зале, тускло освещенном свечами, казалось, танцевали тени из другого времени. Луи, Эрнесту и их детей поприветствовали традиционными словами: «Каждый, кто голоден, пусть придет и ест. Каждый, кто нуждается, пусть придет и отпразднует с нами Песах». Эти слова прозвучали как магическая формула. Плечи мужчин были покрыты талитами, на головах — большие черные шляпы. Дядя Эдгар зажег одну за другой свечи серебряной меноры. Все стоявшие вокруг него ждали в почтительном молчании. Затем хозяин дома начал читать молитву Шма на иврите. Эрнеста, очарованная красотой момента, смотрела на дочерей, а Люси и Мария-Луиза ощутили единение с поколениями предков. Это было новое для них чувство, которое выражалось не в вынужденном подчинении культу, а в незримой связи, сопричастности, которая проникала в самое сердце. За большим столом шел ритуал Седера, позволяющий детям Израиля заново пережить внезапное обретение свободы после долгих лет египетского плена. На больших испано-мавританских блюдах лежали пресный хлеб, горькие травы и смесь из тертых фруктов с орехами. Люси и Мария-Луиза с любопытством рассматривали свою юную кузину Сюзанну, державшуюся за материнскую юбку. Ее кукольное личико обрамляли тугие локоны, украшенные шелковыми ленточками. Они и не подозревали, что это хрупкое дитя, только-только вышедшее из пеленок, однажды станет блистательной светской дамой, унаследовав изящество и элегантность своей матери.
Не догадывались они и о том, что много лет спустя, уже на закате жизни, их судьбы окажутся неразрывно переплетены. Память об этом необыкновенном вечере померкнет, как давний сон. Большинство гостей, собравшихся в тот день на праздник Песаха, уже давно превратятся в призраков ушедшего прошлого. Пережив безвозвратную утрату своего беззаботного мира, Люси, Мария-Луиза и Сюзанна встретятся с бурей, готовой разрушить их жизнь. В одиночку сражаясь с невидимыми демонами, каждая из них сможет полагаться только на саму себя. Надвигается страшная катастрофа. Бесконечная ночь, которая заставит их содрогнуться всем своим существом.
6
В 1900 году, в самый разгар лета, ознаменованного проведением Всемирной выставки, на которую съехались тысячи посетителей из Франции и других стран, Мария-Луиза готовилась соединить свою судьбу с маркизом Луи де Шасслу-Лоба. Поскольку невеста исповедовала иудаизм, церемония бракосочетания не включала в себя традиционное таинство венчания. Для обмена клятвами будущие супруги выбрали популярную в светском обществе церковь Сен-Пьер-де-Шайо. Несколько месяцев назад Луи Штерн умер от болезни легких, и его вдова была в глубоком трауре, поэтому было решено пригласить лишь самых близких родственников. Кроме того, в пользу скромной церемонии говорила и разница в вероисповедании двух семей, а также бесконечная череда событий, связанных с делом Дрейфуса[3]. Юная невеста была на шестнадцать лет моложе стоящего рядом с ней мужчины в самом расцвете сил. Не будучи красавцем, он имел правильные черты лица и сумел произвести впечатление на неискушенную невесту. Мария-Луиза познакомилась с ним на одном из многолюдных приемов в особняке Штернов. Под бдительным присмотром Эрнесты девушка садилась за фортепиано и вместе со своим женихом напевала незатейливые романсы, создавая между ними некое подобие близости. А в последний визит маркиза, за несколько дней до свадьбы, во время прогулки по саду им удалось разрушить ту непробиваемую стену, которую воздвигли между ними приличия. Из-за тяжелых штор из дамасского бархата, украшавших высокие французские окна, за ними следила мать невесты. Ее сияющие глаза наблюдали за происходящим через лорнет с длинной перламутровой ручкой. На дальнем берегу пруда, в тени старого бука, будущий муж взял девушку за руку.
— Любите меня, лучшего подарка мне не надо, — нетерпеливо говорил он, отодвигая презент, который она протягивала ему.
Пылая до сих пор сдерживаемой страстью, он не скрывал своего желания поскорее увидеть ее снова. Затем он предался воспоминаниям. В ответ она что-то бормотала, смущенно улыбаясь. В ее вздохах и взглядах, которые она бросала на него украдкой, он увидел нежданное и трогательное свидетельство ее привязанности.
Когда маркиз ушел, Эрнеста попыталась выяснить, о чем думает Мария-Луиза.
— У вас какой-то отсутствующий вид, дочь моя, — с упреком сказала она.
— Я не люблю Луи, — ответила Мария-Луиза после некоторого молчания.
— Что вы такое говорите? Что вы вообще об этом знаете? — рассердилась ее мать. — Что ж, если ваш брак с маркизом будет заключен не по любви, значит, вы выйдете за него по расчету. Такие союзы часто оказываются самыми прочными.
Она привела массу примеров, рассказала о своем собственном браке и продолжила:
— Вам очень повезло, что вы не влюблены. Поверьте, дитя мое, это гарантия счастья.
— Дело не только в этом, — пробормотала Мария-Луиза.
— А в чем еще? Расскажите мне. Кто, как не мать, способен понять, что на сердце у ее ребенка.
— Вы прекрасно знаете… Я не католичка, люди будут смеяться надо мной.
— Не придумывайте! Браки между евреями и христианами заключаются все чаще. Поначалу было много шума, но теперь это происходит повсеместно, даже в лучших семьях. Герцог Грамон подал всем пример. Он женился на одной девушке из
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
