— Они зарегистрировались вчера в три часа дня под именами Бетти и Эрл Нортон и указали адрес в Лондоне.
— А когда они забронировали номер? — спросил Джек.
— В прошлую пятницу. На четыре дня.
— И они расплачивались по кредитной карте?
— Да.
— Посмотрим, что удастся выяснить у нас в управлении по поводу этой карты, — сказал Джек. — А есть ли данные о машине, на которой они уехали?
— Нет, мы их не спрашивали. Но уверяю вас, отныне мы возьмем это за правило.
Очень вовремя, подумала Риган.
— Должен признать, я был слегка удивлен, что они так легко управлялись со своими чемоданами, когда покидали отель. Даже настояли на том, что им не нужна помощь. В неразберихе, вызванной пожаром, я едва обратил на это внимание.
— Они всегда умели сами о себе позаботиться, — сухо заметил Джек.
— Они говорили как американцы? — поинтересовалась Риган.
— Нет. Ни дать ни взять респектабельная британская пара.
Через пять минут в кабинет вошел Конор Делвин, поспешно стаскивая с себя белый фартук и поварской колпак. Он явно нервничал.
— Конор, присаживайся, — сказал Нил, указывая ему на единственный оставшийся свободным стул. — Мы хотели задать тебе несколько вопросов. Это ненадолго, буквально на пару минут.
— Слушаю, сэр.
— Можешь подробно рассказать этим ребятам, что произошло сегодня утром, когда ты заступил на смену? Я знаю, ты мне уже обо всем рассказал, но они пытаются нам помочь.
Конор сел и сцепил пальцы:
— Я пришел около четырех утра, чтобы успеть все подготовить к завтраку. Когда я подошел к дверям кухни, то почувствовал запах дыма. Открыл дверь, включил свет — и меня точно обухом по голове ударило. Вся кухня была в дыму. Я быстро выбежал и включил сирену, потом схватил огнетушитель и рванул обратно. Над плитой взлетали языки пламени. Я подбежал к плите, и, к счастью, мне удалось потушить огонь. — Конор покачал головой. — Кто-то налил масла сразу в три сковороды и включил конфорки на полную мощность.
— Как вы думаете, чем могло все закончиться, если бы вы не пришли в обычное время? — спросил Джек.
— Бог его знает, — ответил Конор. — Все могло обернуться гораздо хуже.
— Мне просто интересно, знал ли тот, кто это сделал, в котором часу вы приходите на работу?
— Понятия не имею, — ответил Конор. — Странное происшествие, правда? — Он вздохнул, не надеясь на ответ.
Джек повернулся к Нилу:
— Кухня запирается на ночь?
— А как же! Но кто-то ухитрился подделать ключ.
Теперь вздохнул Джек:
— Мне нужно переговорить со всеми вашими сотрудниками, которые вступали в контакт с Нортонами. Кто-то ведь должен был отвести их в номер, кто-то доставлял им ужин. Мы непременно должны выяснить, что они запомнили, любая деталь может нам помочь. Если они решились на поджог, устроили пожар, который мог запросто выйти из-под контроля, нам остается только гадать о том, что еще было у них на уме…
7
Шейлу и Брайана тоже разбудил телефон — международный звонок на мобильник Брайана. Но их побеспокоил не старый добрый ирландский родственник или коллега с работы. Им звонил тот, с кем они заключили сделку, которой уже сами были не рады.
Дермот Финнеган, шестидесятипятилетний мультимиллионер из Феникса, штат Аризона, человек весьма влиятельный, был известен своим обаянием, равно как и бешеным нравом. Родители привезли Финнегана в Америку из Ирландии, когда тому было двенадцать. Упорный и настойчивый придира, яростный спорщик, привыкший всегда и во всем настаивать на своем, он с той самой минуты, как ступил на американскую землю, работал как каторжный, чтобы прокормить семью, не зная ни выходных, ни праздников. Да и теперь он не собирался уходить на покой. Из своего палаццо комнат этак в тридцать, выстроенного посреди необозримого поля для гольфа, он по-прежнему направлял и руководил, прокручивая самые разные махинации и прерываясь лишь для того, чтобы сыграть партию-другую в гольф. И при этом никогда не проигрывал.
Но он мог превратиться в настоящего тирана, если дела начинали идти не так, как он задумал.
— Брайан! — заорал Дермот в трубке. — Судя по твоему голосу, ты до сих пор дрыхнешь! По моим расчетам, сейчас у вас уже начало десятого! Какого черта ты до сих пор в постели?!
Брайан рывком сел:
— В отеле ночью случился пожар.
— Пожар?
— Да. Кажется, на кухне загорелось масло.
— Надеюсь, никакой чертов пожар не помешает тебе завершить свою миссию, или я не прав?
— Ну конечно нет, — ответил Брайан и красноречиво закатил глаза.
Дермот был также известен тем, что в разговорах со своими подчиненными частенько употреблял слово «миссия», заходила ли речь об уборке дома или воплощении в жизнь его прожектов. Брайан представил себе Дермота: сигара в зубах, остренькие голубые глазки, расширенные от гнева, багровое лицо, густая копна каштановых волос, которые он регулярно подкрашивал, и грузная фигура. Дермоту пошло бы на пользу хоть изредка прогуляться по полю для гольфа, однако он предпочитал разъезжать по нему с шофером, на тележке, украшенной фирменной радиаторной решеткой от «роллс-ройса».
— Когда вы собираетесь забрать картины?
— Сегодня днем, — в сотый раз ответил ему Брайан.
— А потом сразу же самолетом назад?
— Да.
— И вы уверены, что вам не удастся уговорить художницу полететь с вами?
— Я ведь уже не раз говорил вам: она монахиня. Живет в закрытом монастыре, практически в полном уединении.
— Практически! Уединение — оно и есть уединение! Оно либо полное, либо его нет совсем! — прорычал Дермот.
— Послушайте, она как огня боится огласки. Скажите еще спасибо, что нам вообще удалось ее уломать написать для нас эти семь картин.
— Хоть убей, я этого не понимаю! Взять хотя бы Келлскую книгу,[4]которая выставлена на обозрение в Тринити-колледже в Дублине. Никто не делает тайны из того, что ее создали монахи! В чем проблема этой сестрички?
— Мы обещали ей, что ее имя останется в тайне.
— Обещания существуют для того, чтобы их нарушать. Ладно, мы к этому еще вернемся. Это лишь первый этап нашего плана. Говорю вам, она пишет как бог. С вашей стороны было очень благородно пожертвовать одну из ее работ на аукцион моей благотворительной акции «Глазами ирландца». — Дермот захихикал. — Бьюсь об заклад, вы и понятия не имели, какую ценность держали в руках!
