признаваться же, что залез в закрытую секцию библиотеке (исключительно на спор, а не из жажды знаний!), — но не успел.
— Живыми свидетелями, — раздался тот самый мелодичный женский голос, от которого Лену захотелось взвыть: вот только ее не хватало! — Моя мать командовала крепостью в тот период и была очевидцем нападения, так что я могу подтвердить слова Алена.
Теперь весь курс пялился (по-другому не скажешь) на эльфийку. За два года обучения все в Академии успели усвоить, что нет быстрее пути в могилу, чем лезть в перепалку профессора истории и Лена. Но новенькая этого явно не знала, чем навлекла на себя беду.
— Леди, — сказано было таким тоном, что лис лишь удивился, как со рта яд не закапал. В голове успела промелькнуть шокирующая мысль: впервые со дня знакомства они с Геримом сошлись во мнении и одинаково злятся на остроухую. — Благодарю вас за неоценимые знания, которыми вы с нами поделились. А за то, что вы позволили себе перебить меня, я назначаю вам наказание. Садитесь, Ален.
Лис плюхнулся на скамейку, сверля взглядом спину эльфийки, которая никак не отреагировала на совершенно несправедливое отношение преподавателя и продолжила записывать лекцию. Спать расхотелось окончательно, но Лен из чистого упрямства улегся на парте и закрыл глаза.
То ли посчитав норму третирования на сегодня выполненной, то ли решив не затевать спор при дерзкой эльфийке, но на остаток первого занятия и даже на второе Герим оставил Лена в покое. Лекция шла, студенты скрипели перьями, а лис дождаться не мог перерыва. Наконец, преподаватель отпустил измученных студентов и те, галдя, высыпали прочь из аудитории. Друзья лениво принялись собираться: потянулся Реб, Дель с Мэлом убрали перья и чернильницы. Лен разлепил глаза и наткнулся взглядом на грудь. На красивую женскую грудь под знакомой синей блузкой, одетой ее хозяйкой явно под цвет своих сапфировых глаз.
— Что тебе нужно?
Эльфийка в удивлении приподняла бровь, но глаза ее заледенели.
— У вас принято грубить тем, кто тебе помог?
— Мне не нужна была твоя помощь, — презрительно бросил Лен.
— Правда? — по презрительности в голосе эльфийка с легкостью его переплюнула. — А выглядишь ты, как тот, кто как раз в помощи и нуждается.
Вскочив с места и не глядя схватив сумку, лис вылетел из аудитории под ошарашенные взгляды друзей и других студентов. Тех нескольких минут, оставшихся до следующего занятия, как раз хватило, чтобы забежать в первую попавшуюся уборную и опустить голову в ледяную воду.
— Топишься? — раздался позади знакомый до боли ехидный голос. — А мы думали, воров вешают, — к смеху Сатиэля присоединились еще двое.
— Ворам отрубают руки, — развернувшись, холодно поправил Лен. — А трепачам — языки, — и вышел, гордо подняв голову, с которой капала холодная вода, забираясь под рубашку. Лис лишь благодарил Судьбу, что следующим у них языки, на которых не будет рядом ни остроухой выскочки, ни насмешника Реба, ни придурка Сатиэля и его подхалимов. Дожил: радуется эльфийскому!
Вторым предметом в списке самых нелюбимых у Лена после истории шли занятия по языкам. В Академии эта была обязательная дисциплина. Всем, кто не владел эльфийским на должном уровне, преподавали этот язык, остальные студенты могли сами выбрать, что изучать. Дель, имеющий в эльфийках мать, и Реб, несмотря на статус незаконнорожденного, получивший светское образование, легко сдали экзамен и выбрали один — драконий, а второй — гномий язык для изучения, тогда как Лену с Мэлом пришлось вместе с основной массой студентов ходить на эльфийский. Для лиса, которому этот язык не давался, и для человека, которому никакие языки не давались, это было настоящим мучением. Смотря на доску, исчерченную красивыми загогулинами, Лен в очередной раз убедился, что успел забыть за лето все, что знал. Рядом тяжко вздохнул Мэл.
— Спишем, — шепотом успокоил его лис. Острые уши преподавателя эльфийского дрогнули, и он, отвернувшись от доски, грозно посмотрел на оборотня.
— Господин Крейл, переведите мне тему урока, которую я только что написал.
Да, лорд-ректор был не меньшей заразой, чем Герим, с одним отличием — он все же наказывал исключительно за дело. Впрочем, для лиса, беспощадно списывавшего и хитрившего как только возможно на занятиях эльфийского, разница была невелика: свое наказания он всегда успевал заслужить.
Идя сегодня после языков в столовую, Лен лишь радовался, что он ухитрился не получить выговор от ректора, спасибо собственному уму (и выдающейся хитрости), а также подсказывающему Мэлу. Настроение, и без того находящееся где-то на дне, это дно пробило и теперь с нереальной скоростью падало дальше вниз. А ведь впереди еще алхимия, которая была каким-то мракобесием для всей четверки и выматывающая физ подготовка с упырем-наставником. Нет, Вильгельм был оборотнем, а не вампиром, но его стремлению выпить из студентов все соки позавидовал бы любой кровосос.
Словно услышав молитвы Лена, обед прошел спокойно (не считая тарелки супа, которую Реб, не удержавшись, метнул в распустившего язык Сатиэля), и даже алхимия началась неплохо. Занятия по этому предмету проходили в подземельях (в целях безопасности) и вел их здоровенный орк по имени Тауртаг, который знал очень много ругательств на всех языках мира и часто демонстрировал это, благо студенты постоянно давали повод. Вот и сегодня они не разочаровали профессора: Мэл не просто ухитрился расплавить очередной котел, но и взорвать его остатки. Благодаря реакции нелюдей, друзья успели залезть под каменный стол и утащить за собой застывшего в ужасе человека. Итогом всего этого стали новые знания в ругани на тролльском и наказание, заключавшееся в отмывании заляпанной лаборатории. Как следствие, друзья опоздали на следующее занятие и получили от плотоядно улыбающегося Вильгельма пару дополнительных кругов. В довершении всего, Лен, засмотревшись, как новенькая эльфийка раз за разом раскладывает на каменных плитах явно не дотягивающих до ее уровня владения мечом Сатиэля, пропустил удар Деля и половину занятия кашлял кровью под нервные причитания ликана.
— Да отстань ты от меня, — отмахнулся лис, пытаясь выпрямиться. — Не сдохну я, у нас, оборотней, хорошая регенерация. Ты же меня не настоящим, а деревянным мечом стукнул.
— Внутренние повреждения могут быть очень серьезными, — дрожащим от волнения голосом заметил Дель, помогая другу подняться.
— Рыжий, может все же в лазарет? — вроде бы насмешливо поинтересовался Реб, но в глазах заметно было неподдельное волнение.
— К Алисии? Я лучше умру, спасибо!
Друзья рассмеялись, даже Дель
