— На этом торги по нимфам закончились. Не забудьте заплатить! — аукционисту пришлось повысить голос. — Переходим к породистым жеребцам из Черлезии.
Василису потянули куда-то в закулисье, но она еще долго не могла проморгаться после яркого света, а потому пропустила момент, когда была возможность рассмотреть, кто ее целует.
Кстати, поцелуй вышел никаким. Смазанным, из разряда «чмок», со странным мычанием в самом завершении, словно она сопротивлялась и укусила нового хозяина за губу, а он спешно зажал себе рот рукой. Нет же, не было ничего такого! Замерла равнодушным полуслепым истуканом. А какой реакции от нее ждали? Ее только что продали. Ее, человека, продали, как породистого жеребца из Черлезии!
* * *
Лорд Ракон не собирался участвовать в торгах, где выставлялись нимфы. Хоть в простонародье те пользовались большой популярностью, для него проще было купить энергоемкие кристаллы и спокойно пользоваться техникой, новинки которой исправно поступали от демонов. Если уж нимфу привели на торги, значит, в ней нашли какой-то изъян. С хорошей хозяйкой не спешат расстаться. И зачем ему такая?
Интерес вызвал лишь лот номер семь, и то чисто умозрительный. Сначала Фолька зацепило дурацкое имя.
«Гражданка? Хм, весьма оригинально!»
Обычно деревенские не мудрствуют, называют всех нимф Василисами. Истинное имя эйропейцам просто не выговорить, вот и представляются жительницы Нимфеи одинаково, а тут Гражданка!
Второе, что заставило лорда Ракона удивиться — неподдельное переживание хозяина. Мальчишка вздыхал и до крови кусал губы, а когда за нимфу вступили в борьбу владельцы борделей, даже захотел снять с торгов, что было вопиющим нарушением правил. Это и повлекло за собой удаление из зала.
Герцог тоже вышел, поскольку ему было неинтересно, кому достанется нимфа. Он ее даже не разглядел — кто обращает внимание на ненужную вещь? Но мальчишка не дал уйти в комнату отдыха, где можно было спокойно дождаться торгов прислуги, вцепился в руку, повис на ней, а когда Фольк попытался стряхнуть наглеца, рухнул на колени.
— Пожалуйста! Век буду должен! Расплачусь любой работой, только прошу вас, выкупите Гражданку! Ей нельзя в бордель! Я обещал, что не позволю недостойному коснуться ее уст.
— Я, выходит, достоин?
— По вам сразу видно, что вы серьезный господин и при деньгах, — залепетал парень. В его глазах зажглась надежда.
Герцог мог бы вызвать охрану или просто переступить через распростершееся у его ног тело, но заметил на лице мальчишки слезы.
Именно они тронули сердце лорда. Яркие эмоции рыдающего крестьянина, не желающего отдавать никчемную нимфу (а иначе он не приволок бы ее на торги), поразили. И вызвали трещину в зачерствевшем панцире чувств.
— Две тысячи драков! — чтобы уж наверняка. Цена на нимфу редко поднималась выше тысячи. Проще было купить лицензию и самому отправиться на пруды, чтобы стать хозяином не целованной волшебницы. А тут купил неизвестно кого.
— Я отпускаю Гражданку Иванову с чистым сердцем, — произнес положенное мальчишка, отступая в тень. Лорд сделал шаг к ослепшей после яркого света нимфе, поднял ее подбородок и приложился в поцелуе к обветренным губам. И едва не потерял сознание от прошившего его тело электрического разряда.
«Бездна, забыл, что они заменяют энергетические кристаллы!» — нашел оправдание герцог. Он впервые целовал нимфу, а потому не был готов к такому болезненному ответу.
— Отправьте ее ко мне, — кинул он подскочившему служителю Торгов. — Я еще задержусь. Мне нужна экономка.
— Торги начнутся с минуту на минуту, — ответил расторопный клерк, уводя нимфу. Фольк обернулся на бывшего хозяина лота № 7. Тот прятал мешочек с монетами за пазуху, но не выглядел счастливым, даже зная, что за нимфу новый хозяин отказался брать отработку. Какой прок с сопляка? Пусть сначала подрастет.
Герцог обессиленно опустился в кресло в комнате отдыха и повесил на колено венок.
— Чашечку кофе? — перед столом выросла официантка. Она широко улыбалась, помня, что лорд Ракон никогда не скупится на чаевые, но тот вел себя странно: смотрел, не отрываясь, на довольно потрепанный венок. Лютики-цветочки давно потеряли свой первозданный вид, что у нее, жительницы Флор-де-борга, вызывало лишь сожаление. — Ваша Светлость, вам нехорошо?
— Да, мне не по себе, — лорд как-то странно провел ладонью по лицу, будто хотел снять несуществующую паутину. — Принесите что-нибудь покрепче.
Фольк смотрел на венок, и никак не мог понять, как тот попал к нему в руки. Неужели во время болезненного поцелуя он сдернул цветы с головы нимфы?
«Не забудь, мальчик! Никаких поникших лютиков, иначе вся жизнь пойдет кувырком!»
— Нет, не может быть! Это всего лишь бред старой женщины! — он одним махом опрокинул в рот что-то обжигающее.
* * *
— Тебя, наверное, прислали мне в помощницы? — на верхней площадке каменной лестницы, состоящей как минимум из ста ступеней, застыла пожилая леди. Вся в черном, седые волосы туго затянуты в пучок, суховатый нос с горбинкой, тонкие губы, острый подбородок, задранный так высоко, что Василиса могла видеть старческую шею.
«Как у черепахи».
В целом, старуха ни капли не была похожа на черепаху. Скорее на высушенного хамелеона, кутающегося в шерстяной платок с длинными кистями.
— Наверное, м-м-м… — Вася понятия не имела, кто ее встречает, и кем она приходится господину, изволившему ее купить.
— Ты не похожа на местную. Я Хосефина — экономка этого великолепного дома. Добавляй к моему имени слово «нэн» — так принято обращаться ко всем пристойным женщинам.
— А как обращаются к непристойным? — Вася была уверена, что сейчас услышит слово «хересса», но ее смерили высокомерным взглядом и не ответили. Хосефина развернулась и пошла в «дом» — если так можно назвать монументальное здание из темно-серого камня: широкие колонны, тяжелый купол, эхо шагов. В простенках между узкими, но высокими окнами, поблескивали рыцарские доспехи. Сквозняк шевелил гобелены и казалось, что сцены битв, взятия крепостей и рыцарских поединков оживали.
— Это парадный вход. Извозчику не сделали особого распоряжения, поэтому он подкатил сюда. Слуги обычно заходят с черного входа.
— Боюсь даже представить, как там мрачно, раз главный вход не радует красками.
Показалось или нет, что Хосефина улыбнулась краешком губ — Василиса держалась рядом с ней, боясь отстать и сгинуть в каменном лабиринте. Гулкие переходы и мрачная обстановка внушали ужас.
— Как тебя зовут?
Василиса замялась. Не введет ли она в заблуждение эту строгую нэн, назвав настоящее имя? Обязательного атрибута нимфы у нее нет — зачем-то новый хозяин оставил венок себе, так почему бы не начать говорить правду?
— Меня зовут Гражданка Иванова.
