довольно-таки часто, потому что совершенно неясно, как можно объяснить маленькому любопытному ребенку многие очень непонятные жизненные детали. Да и слово «обманывала» как-то совсем не подходит к ее светлому образу, она скорее — лукавила. Сейчас Генералу припомнился случай с двумя сомиками. Эта печальная история произошла, когда ему было лет восемь.
Как-то раз он вернулся из школы и о, чудо! В ванне, наполовину заполненной водой, плавали два чудесных полосатых и усатых сомика. Они трогательно раздували жабры и чувствовали себя немного не в своей тарелке, около них уже пристроился старший братец Макара Сережа, который уже успел смастерить самодельную удочку, использовав при этом дедушкину палку, веревку и скрепку от тетради в качестве крючка. На крючке, в качестве наживки, болтался неприлично мертвый таракан, которого Серега старался завести одному из сомиков прямо в рот. Но, видимо, невкусная московская водопроводная вода и, тем более, нехитрая наживка не впечатлили диковинных рыбок. Они брезгливо отворачивались и отплывали в сторону, всем своим видом показывая, что у них депрессия, и им не до игр.
Два дня, проведенные с двумя замечательными сомиками, пролетели незаметно. Но всему есть предел, и на третий день Макар, вернувшись из школы раньше обычного, застал пустую ванну. В ней не было ни сомиков, ни воды, вообще ничего, что напоминало бы о двух прошедших днях развлечений. Маленький Макар не на шутку расплакался.
— Бабушка! Где мои сомики?
— Да понимаешь, дура старая, хотела воду им поменять и не уследила. Они в дырку-то и уплыли.
— Бабушка! Но ведь дырка-то маленькая, да в ней еще и решеточка имеется, как же они проскочили?
— Милок, наверное, мыло туда попало, вот они и проскользнули. Да ты не плачь, я тебе других куплю, а эти сейчас уже плывут к себе домой, к морю. Они ведь в море живут-то, им в ванне долго нельзя. Бабушка ласково обняла внука и погладила его по спине. — Пойдем лучше на кухню, я тебе там рыбки пожарила...
Если бы Макар тогда догадался, что он кушает своих сомиков, своих новых друзей, вряд ли бы эта мысль оставила бы в покое большое сердце маленького человечка. Но, на счастье, он ничего не понял и ни о чем не догадался. Наверное, к лучшему.
Бабушка. Мудрая бабушка. Если бы он мог с ней сейчас встретиться, как много он хотел бы ей сказать. Прежде всего, как он ее любил и любит до сих пор. Что в его жизни есть лишь два самых дорогих ему человека, это она и маленький Руся. Ах, как бы Макар хотел их познакомить. Но Бабушка, конечно, не одобрила бы последней деятельности Макара. Сигарета догорела, растаял дым, растаял и дым воспоминаний. Генерал поднялся с дерева и поплелся по направлению к своему новому дому.
Остаток дня он провел в подготовке своей техники к последующей работе. На другой день с самого утра небо затянули большие серые тучи, и зарядил мелкий противный дождик. В такую погоду Макара охватывало глубокое уныние и всепоглощающая лень. Дождь был одним из главных врагов всего партизанского войска. Хорошо еще, что по плану сегодняшний день посвящался наблюдениям в бинокль.
Макар разложил на подоконнике сигареты, зажигалку, пепельницу, электрочайник, сахарницу, стакан, заварку и большой пакет баранок. Все это ему понадобится в течение нескольких часов неотрывных наблюдений. Генерал прильнул к своему оптическому прибору. Он заглядывал в чужие окна и как бы знакомился со своими новыми оппонентами. Макар старался сразу вникнуть в их жизнь, во внутренний ее распорядок. Рядом с Генералом находился также чистый лист бумаги, поделенный на три графы. В первую колонку он заносил номера квартир наблюдаемого дома, явно не представляющие никакого интереса для его деятельности. Во вторую, наоборот, представляющие. А в третью колонку он заносил номера квартир, в которых либо были зашторены окна, либо просто отсутствовали хозяева, либо анализ первого осмотра не дал конкретного ответа о статусе квартиры...
...Сегодня Генерал управлял полетом вертолета почему-то прямо из кабины своего автомобиля. Несмотря на мелкий моросящий дождик, форточка вражеской квартиры осталась открытой, и Макар решился на авантюрный вылет Апостола. Вертолет влетел внутрь комнаты. Здесь было очень сумрачно, и на экране дисплея изображение было слишком размытым. Нечеткие очертания предметов интерьера то и дело неожиданно возникали, словно из ниоткуда, прямо перед носом винтокрылого разведчика. Вертолет медленно описывал окружность вокруг люстры. Не задеть бы за нее лопастью! Где же цель? Где деньги? Вот на экране, наконец, вырисовались очертания двери. Хоть какой ориентир. Но, о, ужас! Дверь вдруг распахнулась, и в комнату ворвались мужчина и женщина. Мужчина сразу бросился к окну и резким движением захлопнул форточку. У женщины в руках оказалась большая тефлоновая сковородка. Хорошо хоть не чугунная, в ужасе успел подумать Макар, а женщина, как заправская теннисистка, принялась гоняться по комнате за уворачивающимся вертолетом, пытаясь сбить его ударом сковородки на пол. Наконец, ей удалось-таки нанести страшный разящий удар по вертолету. Силой удара Апостола отбросило на пол, и он бешено завертелся на одном месте, как раненая птица. В момент удара у Макара резкая боль пронзила левый бок, как будто удар был нанесен ему, а не Апостолу. Женщина и мужчина разом бросились на пол, пытаясь поймать руками непрошеного гостя. В этот момент Генерал резко потянул на себя руль высоты, и Апостол взмыл к потолку. Вертолет, набирая максимальную скорость, рванул к спасительному оконному проему. Только бы хватило его веса и таранной мощи, чтобы разбить стекло, только бы хватило. Это была последняя возможность демарша.
Страшный удар, и Апостол камнем вывалился на улицу вместе с большим количеством осколков разбитого окна. Вертолет летел как подбитый, завалившись набок, постоянно ныряя в разные стороны, он с большим трудом исполнял команды, посылаемые ему с пульта Генералом.
Макар повернул ключ в замке зажигания, и автомобиль тронулся с места. Теперь ему предстояло одновременно управлять автомобилем и вертолетом и, в первую очередь, нужно было обязательно ретироваться из двора, потому что Генерал затылком чувствовал, что за его действиями наблюдают из окна вражеской квартиры. Задача архисложная, несмотря на ранее проведенные тренировки, отягощалась оживленным уличным движением, дождем и повреждениями вертолета, не позволяющими нормально им управлять. «Нива» медленно двигалась вдоль пруда, перпендикулярно траектории полета Апостола. Почти на середине водоема вертолет окончательно потерял управление и рухнул в холодную воду.
В этот же момент Макар увидел в зеркале заднего обзора, как из подворотни на большой скорости за ним вслед на улицу выскочила милицейская сине-белая иномарка с
