притащил еще одно кресло, взяв его от соседнего столика, и сел, подавшись вперед, сцепив пальцы рук в замок, так что костяшки побелели. — Не смей Игнату мозг выносить! Пусть сам осмотрится. А то нарисуешь ему радугу…
— Ты чего взъелся? — удивился и обиделся Максим. — Хантеры ушли. Барьер восстановлен.
— Макс, ты достал. Лучше правду скажи. Нарисуй парню настоящую картину, например разъясни, откуда киллхантеры берутся? Ими, по-твоему, рождаются?
— Упырь, а в чем вообще проблема?
Тот на вопрос не ответил, цепко, исподлобья посмотрел на Игната, на секунду поймал его взгляд, а затем вдруг хрипло заговорил:
— Запомни, парень, все мы приходим в мир «пустышками». Без прошлого, без целей, без понимания своей сути, но на такие темы тут не принято говорить. Нет, нет, Макс, не перебивай! — он снова повернулся к Игнату. — Ты сегодня пятерых матерых ублюдков завалил. Почему? Как решился? Откуда навыки? Зачем, вообще полез?
— Ну, не знаю. Просто не смог в стороне стоять. Это проблема?
— Это и есть суть, — ответил Упырь. — В нас изначально заложены боевые подпрограммы. Ты себя толком не осознал, так что не сомневайся — поступками руководят заранее обученные искусственные нейросети. Без личности прототипа они погонят тебя по кругу. От вылазки к вылазке. Так в конечном итоге и появляются киллхантеры. Бесконечная охота за нанитами и модификациями, — через пару месяцев вопросы быти́я отпадут сами собой. На мир будешь смотреть через прорезь прицела и тщить себя надеждой: ну еще немного, еще одно усовершенствование, новый уровень нанитов, и я все пойму.
Он замолчал, словно выдохся. Наступила глубокая пауза.
— Вот только ничего ты не поймешь. Никогда, — продолжая прерванную мысль, Упырь снова подался вперед. — Вокруг — мир сумасшедших монстров. Одни изуродованы генетическими мутациями, другие в погоне за нанитами давно стали моральными дегенератами и убийцами, третьи просто не в состоянии понять, зачем существуют, и потому довольствуются минимальными инстинктивными потребностями, — живут в лесах и на болотах, будто звери. Звери, умеющие обращаться с оружием.
— Упырь, у тебя реально крыша поехала? — возмутился Максим. — Ты чего завелся?
— А в чем я покривил душой? Где сказал неправду?
— Ну…Не знаю…
— Вот и заткнись!..
— А мне-то как быть? — Игнат выглядел растерянным.
— Не повторяй чужих ошибок, — ответил Упырь. — Найди себе цель важнее микромашин, а их сделай лишь средством ее достижения, иначе быстро свихнешься в погоне за нанитами.
— Упырь, ты несешь всякий вздор! — не выдержал Максим. — Что может быть важнее выживания?
— Кому Упырь, а кому Тимофей Иванович, — огрызнулся тот.
— Тимофей Упырев? — Игнат невольно вздрогнул.
— Помнишь меня?
— Такое ощущение, что знаю. Вернее — знал. Когда-то в прошлом.
— Это фрагменты памяти прототипа. Образы, случайно сохранившиеся в слое нейрочипов. Осколки былого, которые не сложить в целое. Думаю, мой прототип тесно общался с репликантами прорыва.
— Сколько нас было?
— Семеро. Спецгруппа, — уверенно ответил Упырь. — Для какого задания — не ведаю. Единое цифровое пространство давно исчезло, — большинство серверов разрушено. Информацию приходиться по фрагментам собирать, но полной картины прошлого нет, — он хотел встать и уйти, но Игнат придержал его за руку:
— Погоди.
— Я уже сказал все, что думаю и знаю.
— Сядь!
С Упырем никто не смел говорить в приказном тоне. Себе дороже. Единственный мнемотехник на всю округу имел определенные привилегии. Только он умел точно распознавать наниты, активировать их скрытые функции. И, тем не менее, Тимофей грузно осел в кресло.
— Ну?
— Твой прототип был ученым? Работал с микромашинами?
— Да. Верно. Быстро соображать начал. Молодец.
— Тогда ты должен знать, ну или хотя бы интуитивно догадываться зачем нас создали?
— Я уже ответил при идентификации, помнишь? Только не спеши возводить людей в ранг «творцов». Их цели были сугубо практическими. Отнюдь не божий промысел, — он обернулся и указал на одного из репликантов. — Видишь его боевую броню?
Игнат кивнул. Тяжелая сервоприводная экипировка напоминала скафандр.
— Мы — не более чем оболочки, в которые можно инсталлировать человеческое сознание. Расходный материал, — повторил Упырь.
— Тут нет логики. Броня — понятно. Но мы ведь живые, уязвимые. Зачем человеку нужна еще одна оболочка из плоти и крови? Пусть даже в чем-то усовершенствованная? Я, к примеру едва не сгинул в топях. Не проще ли было создать нас надежными, мощными механизмами?
— Вопросы правильные. Но увы, — безответные.
— А предположения?
— Ну, есть кое-какие мысли, — неохотно ответил Упырь. — Не забывай, — шла война. Думаю, она велась на грани выживания видов. Знаешь, что такое ККБ и РЭБ?
— Контркибернетическая и радиоэлектронная борьба, в широком понимании терминов.
— Верно. Сдается мне, люди столкнулись с цивилизацией, настолько превосходящей их в развитии, что наши кибермеханизмы уничтожались влегкую. Их просто подавляли. Макс не даст соврать, в округе часто встречаются мощнейшие кибернетические комплексы. Внешне вроде бы неповрежденные, но неработающие, ветшающие, не сделавшие ни одного выстрела.
— То есть, по-твоему, репликанты стали единственным эффективным решением?
— Угу. Но люди все равно проиграли. На репликантов тоже нашлась управа. Генетические вирусы-модификаторы, как видишь на моем примере.
— В таком случае, где же победители?
— Их нет. От противника остались только «инки» — «иные кибернетические формы», если оперировать терминами прошлого. Опаснейшие твари. К счастью, их мало, да и обитают далеко на юге, ближе к побережью, там, где еще сохранились червоточины между мирами. Но не забивай себе голову. Прошлое — в прошлом. Насчет нанитов я тебя предупредил. Не ставь их во главу угла. Иначе быстро свихнешься. И к слову: больше никогда не смей меня одергивать. — Упырь встал и поковылял прочь, сгорбленный, неестественно искореженный мутацией, жутковатый, но явно не сломленный, словно у него была некая потаенная мечта, которую он хранил глубоко и бережно.
— Он прав? — Игнат пристально посмотрел на Максима.
— По большому счету — да, — вздохнул тот. — Ничто человеческое нам не чуждо. Но мы — лишь половинка биологического вида. Среди репликантов нет женщин. И думаю, — никогда не было. Я тоже задавался вопросом, в чем наша цель? — нехотя признался Макс. — Но ответа не нашел. Иногда посмотришь на диких зверей, — горько на душе становится. Птахам начинаешь завидовать. Гнезда вьют, птенцов выводят. А мы? Ни дома, ни семьи. День прожит и ладно. От хантеров отбились, — хорошо. Нанитов на апгрейд наскреб — радуешься. А ради чего? Чтобы эффективнее убивать? — в его взгляде промелькнула тоска. — Ладно, забей…
Игнат не стал ничего отвечать. Еще не сложилось четкого понимания мира, в котором ему довелось возродиться.
— Как думаешь, люди могли выжить? Хоть где-то?
— Не знаю, — пожал плечами Максим. — Никто из нас их не встречал. Может, далеко на севере? Или на той стороне?
— В смысле?
— Ну, в другом мире. По ту
