достаточно странные отношения. Вроде, и чужачка, даже иностранка, но как-то она очень быстро стала в их семье своей. Даже дочку ее дед с бабкой Михаила сами воспитывать собрались – нечего, мол, ей в яслях да садиках делать. Как в свое время и с сыном старшей сестры Михаила было… Дескать, о своих детях куда лучше заботятся чем о чужих, а в яслях да садиках все дети чужие. Сама же Квета сейчас была в «продленном» до года отпуске по уходу за ребенком – по морозу-то домой кормить ребенка не побежишь. Поскольку в США она была студенткой, то сейчас девушке велено было учить русский язык и историю СССР, для чего она могла ходить на соответствующие уроки в ближайшую школу, ну а с осени уже сможет продолжить учебу в медтехникуме их города. А вот с работающими женщинами сейчас дело обстояло несколько иначе – подбирали им посильную работу на дом: одежду ли шить, варежки вязать, с какими-нибудь документами работать… В зависимости от того, кто что мог делать. Так что практически все время Квета проводила у них дома, попутно как раз уча русский язык с историей, которые осенью надо будет сдать хотя бы на тройку.
- Сегодня, значит, на ужин по кусочку перца съедим, - раздевшись и умывшись, подошла к окну Вика.
- Созрел? – поинтересовался Михаил.
- Ну почти, - усмехнулась девушка. – Чуть-чуть не считается!
Ну да, выращивать на окне овощи стало этакой новой тенденцией… Того, что выдается по карточкам, еле хватает на то, чтобы не протянуть ноги от голоду, а людям-то хочется большего! Вот и сажают в горшках овощи… Обычно – огурцы, редиску, помидоры, но иногда и морковь с клубникой. Это новшество уже даже успело в анекдоты войти! «А ты какие цветы выращиваешь – редиску или помидоры?»
Впрочем, по мере увеличения количества теплиц выдача продовольствия по карточкам стала потихоньку увеличиваться… Ну, в основном, как раз в плане тех самых овощей и даже появившихся недавно тепличных ягод. Последние, правда, выделялись на детей – их давали в школах раз в неделю… А вот небольшое количество сухофруктов из старых запасов выделялось всем! Опять же – как источник витаминов…
А вот сам ужин – опять все та же изрядно всем надоевшая картошка, на этот раз тушеная, к которой прибавили рыбных консервов албанского производства. Тоже практически привычное дело – сейчас рыбу ловят или в Средиземном море, на Дальнем Востоке да в Иране. Да еще летом к этому прибавляется Балтика и Северное море… Но с Дальнего Востока к ним везут, в основном, мороженную рыбу в рефрижераторах, из Ирана – в Сибирь и Среднюю Азию. Выловленное в Каспийском и Черном морях так и овсе остается где-то поблизости. А им вот почему-то консервы достаются преимущественно именно албанские – хотя какие они нафиг албанские? Просто туда отправили оборудование с нескольких заводов с севера страны, а к ним в придачу и работников с семьями. Сами-то албанцы что поймали, то практически сразу и сожрали… Но ведь на этикетке было написано, что произведено в городе Влёра Народной социалистической республики Албания? Вот и прозвали «албанкой»!
- В этом году можно будет на огороде что-нибудь посадить, - вдруг за ужином произнесла мать Михаила.
- А ведь и впрямь! – удивившись тому, что самой до того в голову не пришло, согласилась с ней Вика. – Это, выходит, скоро копать пора будет…
Ну да… в прошлый год на огородах снег кое-где так и вовсе не сошел, в тени домов он пролежал тогда все лето и ушел под новую зиму… А даже где и сошел – максимум мелкую моркошку на еду можно было вырастить. Как раз когда они приехали с юга – ее и выкопали. Но в этом-то году уже и что посолиднее можно будет посадить.
Вот только почему-то в мыслях Михаила сейчас все больше крутился не огород, а недавние слова Вики. Ее убежденность в неизбежности победы социализма, что советским людям нипочем любые трудности, что никакие враги не смогут им помешать… И ведь у него в прошлой жизни тоже сначала были похожие мысли. И не только у него – у многих! Да – можно сказать, что доверие народа к партии и правительству подорвал Хрущев с его заявлением про «культ личности» и десталинизацией, с его непродуманными реформами. И это отчасти правда! Да, доверие к проводимой правительством политике и впрямь поубавилось… И все же его оставалось еще достаточно много! Что уж говорить – люди искренне верили, что вот совсем скоро они будут жить при коммунизме! Надо только вот еще чуть-чуть постараться!
Но потом все как-то медленно начало скатываться в этакое застоявшееся болото, трясину… Все более бессмысленной и беззубой становилась пропаганда. Все больше идеи об обществе социальной справедливости превращались в непонятно что… Все больше идеология превращалась из «руководства к действию» в бессмысленную болтовню, в бесполезные догмы, которые нередко устарели еще век назад… Идеи социализма, коммунизма постепенно превратили в своего рода новую религию. Партия все больше и больше поменяла собой государственные функции и превращалась в замкнутый клан. А руководители…
Убежденных в своей правоте и готовых бороться за достижение поставленных ими целей Ленина, Сталина, даже Хрущева, который хоть и немало наломал дров, но наломал их «от чистого сердца», будучи убежденным в своей правоте, сменил сначала слабохарактерный Брежнев, которым вертели как хотели преследующие исключительно свои цели «дружки-товарищи», а затем и уже откровенны предатели… Андропов, Горбачев, Ельцин – все они были частью одной системы, которая и уничтожила страну. Тех, кто хотел иметь не только власть, но и собственность. Хоте творить что угодно и не нести за то никакой ответственности. Для кого даже формальное существование социалистической системы становилось угрозой их благополучию.
Ни Горбачев, ни Андропов, ни Ельцин или «младореформаторы» не прилетели с Луны или Марса. Они выросли в СССР, поднялись наверх в рамках существовавшей партократической системы, и во многом стали олицетворением допущенных при создании той системы принципиальных
